Волк равнин
Шрифт:
Они добежали до восточного края завала, стараясь не упустить из виду бегущую фигуру и одновременно высматривая проход среди деревьев. Нашли наконец просвет, и Толуй без промедления рванул в лес. Басан остался снаружи проверить, не отвлекают ли их мальчишки, чтобы напасть сзади. Толуй упорно взбирался вверх, и Басан, не желая отстать, бросился за ним. Они поняли, что у юноши есть только лук, и оба ощутили охотничий азарт. Сытые, сильные и уверенные в себе, они продирались сквозь заросли, перепрыгивали через ручейки. Тэмучжин не останавливался и не замедлял ход, хотя и свернул в самые густые заросли.
Толуй начал задыхаться. Басан побагровел от натуги. Но они упорно шли вперед,
На Хачиуна упала тень, и он поднял взгляд. Схватился за кинжал, но признал брата и вздохнул с облегчением.
— Тэмучжин выиграл для нас время, — сказал он.
Хасар посмотрел сквозь деревья туда, где выше по склону холма бежал человек. Березы и сосны покрывали холм только до половины, и мальчики понимали, что Тэмучжин вскоре окажется на виду, пока не перевалит через гребень и не нырнет в долину, где снова начинался лес. Они не знали, сможет ли старший брат спастись от преследователей, но сейчас испытывали облегчение при мысли, что воины Илака оставили их.
— Что теперь? — спросил Хасар, обращаясь скорее к себе самому.
Невзирая на боль, которая словно вгрызалась ему в ногу, Хачиун попытался сосредоточиться. Волнами накатывала слабость, и он изо всех сил старался не потерять сознание.
— Теперь вытащим стрелу, — шепнул он, скривившись при этой мысли.
Мальчики видели, как это делается, когда мужчины племени возвращались после набега. Рана была чистой, кровотечение уменьшилось до слабой струйки. Хасар сгреб с земли ком листьев, чтобы Хачиун закусил его. Сунул грязный ком брату в рот и схватился за древко стрелы, ловко сломал его, а затем вытащил обломок с острием. У Хачиуна закатились глаза, с губ невольно сорвался тихий стон, и Хасар зажал ему рот, не давая дышать. Быстрыми, точными движениями он отхватил полоску от своего кушака и перевязал ногу.
— Обопрись о мое плечо, — велел Хасар, поднимая Хачиуна на ноги.
Младший брат был в полуобморочном состоянии, но листья выплевывал, и Хасар ждал от него решения, что делать дальше.
— Они вернутся, — сказал Хачиун, приходя в себя. — Приведут остальных. Если мы поторопимся, то успеем взять коней и добраться до второй стоянки.
Хасар помог Хачиуну сесть на коня Толуя и вложил ему в руки повод. Они отправились туда, где вместе с младшими укрылась мать. Тэмучжин предусмотрительно подготовил запасное жилище, и сейчас Хасар мысленно благодарил брата за это. С давних пор воины Илака преследовали их в ночных кошмарах. Угроза нападения заставляла Тэмучжина постоянно думать, как защитить семью. От одной мысли, что надо возвращаться в ту темную лощину в холмах, где они провели свои первые ночи после ухода племени, Хасару становилось тошно. Но Тэмучжин настаивал, чтобы они поставили здесь маленькую юрту, однако они и подумать не могли, что она понадобится так скоро. Они опять будут одни, и охота на них начнется снова.
Пока они ехали, Хасар молился, чтобы Тэмучжину удалось уйти от преследователей. Когда старший брат вернется, он сразу решит, что делать дальше. Мысль, что тот может погибнуть, была так ужасна, что Хасар не смел и думать об этом.
Тэмучжин бежал, пока ноги не стали подкашиваться, а голова кружиться при каждом шаге. Поначалу у него хватало сил бежать, преодолевая все попадавшиеся на пути препятствия, но когда слюна во рту стала тягучей и горькой, а силы иссякли, он мог только идти, спотыкаясь, исхлестанный ветками и исцарапанный шипами.
Хуже всего было перебираться через гребень холма, голый, как речной камень. Толуй и Басан пускали в него стрелы, и Тэмучжин вынужден был передвигаться почти шагом, чтобы
Лук он потерял, когда тот зацепился за ветку шиповника, да так крепко, что у него не хватило сил сдернуть его. Пришлось бросить. Тэмучжин проклинал себя за то, что не снял тетиву или хотя бы не перерезал ее. Теперь он не сможет отбиться, если враги его настигнут. Против Толуя нож не поможет.
Убежать от преследователей ему не удастся. Лучшее, что он может сделать, — найти укрытие. Продираясь сквозь кусты, Тэмучжин высматривал место, где он мог бы спрятаться. Горло сжалось от страха, но прочистить его юноша никак не мог. Оглянувшись, он увидел двоих мужчин, напористо пробиравшихся между деревьями. Они сняли тетиву с луков. Отчаяние охватило Тэмучжина. Он и не думал, что придется бежать так далеко и так долго. И что теперь толку жалеть, что не припас в тайнике по дороге оружия или не устроил волчьей ямы. Его тяжелое дыхание сменилось бормотанием, а потом хрипом, каждая частичка тела молила о передышке. Он не знал, далеко ли забрался. Солнце все еще висело над головой, и он мог только бежать вперед, пока сердце не лопнет или стрела не вонзится в спину.
Дорогу преградил узкий ручеек. Тэмучжин поскользнулся на мокром камне и упал в ледяную воду. Это вывело его из полуобморочного состояния. В мгновение ока он выбрался из ручья и пустился бежать вверх. Сознание прояснилось. На бегу он прислушивался и считал шаги, пока не услышал, как Толуй вбежал в воду. Пятьдесят три шага. Расстояние, которое легко покрыть и загнать его как оленя, если он позволит им сделать один чистый выстрел. Он поднял голову и собрал всю свою волю, чтобы двигаться дальше. Тело готово было сдаться, но Тэмучжин помнил, что Есугэй говорил ему: воля может держать человека на плаву, даже когда слабая плоть сдастся.
Внезапно перед ним открылся распадок, и он исчез из поля зрения преследователей, нырнув в заросли у старых берез. Шиповник был здесь в человеческий рост, и Тэмучжин, не задумываясь, врезался в него и стал продираться сквозь колючие кусты, заползая все глубже и глубже под их тенистую защиту. Он впал в отчаяние и был близок к тому, чтобы остановиться, но тут дневной свет потускнел, и он свернулся клубком и затаился.
Легкие требовали воздуха, но Тэмучжин заставил себя не шевелиться. Пот выступил на лбу. Подросток чувствовал, что лицо его горит, а руки дрожат, но он напряг мускулы вокруг рта, чтобы втягивать и выдыхать воздух лишь тонкой струйкой — это все, что он мог себе позволить.
Он слышал, как мимо с шумом протопали, перекликаясь, Толуй и Басан. Они недалеко уйдут и вернутся, как только поймут, что он спрятался. В этом Тэмучжин был уверен. А ему хотелось лишь одного — закрыть глаза и провалиться в темноту, но он использовал драгоценное время, чтобы заползти еще глубже в темные заросли. Шипы раздирали кожу, но он не кричал, а только протискивался все дальше, пока ветки не отпускали его. Эти царапины — ничто по сравнению с угрозой быть схваченным.
Тэмучжин заставил себя прекратить бессмысленное продвижение. Сначала он не мог думать ни о чем, кроме темноты и безопасности, как преследуемое животное. Будучи сыном своего отца, он сознавал, что шорох выдаст его, если он не остановится. Эта часть его «я» наблюдала за ним с холодным презрением и приказывала взять себя в руки. Голос Толуя заставил его замереть, и Тэмучжин закрыл глаза, почувствовав странное облегчение. Он сделал для своего спасения все, что мог.