Волк равнин
Шрифт:
— Я покинул хана, когда он забрал себе мою жену, — ответил Арслан.
Илак вдруг подобрался, вспомнив историю, которую ему рассказывали много лет назад.
— Я слышал об этом, — начал он. — Так это ты вызвал на поединок хана найманов? Это ты клятвопреступник?
Арслан вздохнул, переживая боль старых воспоминаний.
— Это было давно, и я был моложе. Хан был жестоким человеком, и хотя он принял мой вызов, но сначала зашел в свою юрту. Мы бились, и я сразил его, но когда пришел за женой, она лежала с перерезанным горлом. Это
Глаза Арслана потемнели от горя, но Илак не поверил ему.
— Я слышал об этом даже на юге, где воздух горячий и влажный. Если ты и правда тот человек, тогда ты искусный мечник. Так ли это?
— Сказители всегда преувеличивают, — пожал плечами Арслан. — Может, некогда так и было. Мой сын сейчас меня превосходит. Но при мне мои мехи, и я могу построить кузню. При мне мое мастерство, и я по-прежнему могу делать оружие. Я встретил Есугэя, когда он охотился со своим ястребом. Он решил, что мы можем пригодиться семьям, живущим под его рукой, и предложил нам нарушить обычай и принять нас в племя. — Арслан немного помолчал, вспоминая прошлое. — Когда мы с Есугэем встретились, я был одинок и полон отчаяния. Мою жену забрал другой, и я не хотел жить. Он предложил мне покровительство Волков, если я приведу жену и сына. Думаю, он был великим человеком.
— Я более велик, — ответил Илак, раздраженный тем, что в его собственной юрте кто-то посмел восхвалять Есугэя. — Если ты и правда так искусен, то Волки с честью примут тебя.
Долгое время Арслан не отвечал и не отводил взгляда. Илак ощутил, как в юрте нарастает напряжение, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не схватиться за меч. Он заметил, что красная птица тоже насторожилась.
— Я дал слово Есугэю и его наследникам, — заявил Арслан.
— Разве я здесь не хан? — фыркнул Илак. — Волки мои, а ты предложил себя Волкам. Я принимаю вас обоих, дам юрту, овец, соль и защиту.
Молчание снова затянулось и стало таким неуютным, что Илаку захотелось выругаться. Арслан кивнул и потупил голову.
— Ты оказываешь нам большую честь, — ответил он.
— Тогда дело улажено, — улыбнулся Илак. — Вы пришли как раз в то время, когда мне понадобится доброе оружие. Твой сын станет мне ближним воином, если он так сноровист с мечом, как ты говоришь. Мы поедем на войну с мечами из твоей кузни. Верь мне: настала пора Волкам возвыситься!
В дымном полумраке новой юрты Джелме повернулся к отцу и тихо-тихо спросил:
— Значит, мы остаемся здесь?
Отец покачал головой. Понимая, что их могут подслушивать, он понизил голос до еле слышного шепота.
— Нет. Человек, который зовет себя ханом, — просто брехливый пес, и руки его в крови. Ты можешь себе представить, чтобы я служил человеку, похожему на хана найманов? Есугэй был человеком чести, за которым я бы пошел без сомнений. Он нашел меня, когда я жрал дикий лук и у меня ничего не было, кроме маленького ножа. Он мог забрать
— Ты убил бы его, если б он посмел, — улыбнулся Джелме во мраке.
Он видел, как сражается его отец, и знал, что он даже голыми руками одолеет многих воинов с мечами.
— Я мог напасть врасплох, — без всякой гордости ответил Арслан, — но он-то этого не знал. Он охотился один, я понимал, что ему не нужны собеседники, но он обошелся со мной почтительно, разделил мясо и соль. — Арслан вздохнул. — Он мне нравился. Печально слышать, что он покинул степи. Этот Илак слаб в том, в чем Есугэй был силен. Я не дам Илаку в руки моих прекрасных мечей.
— Это я понял, — отозвался Джелме. — Ты не дал клятвы, и я догадался. Он даже не слышал, что именно ты говорил. Этот человек глуп, но ты же знаешь, что просто так он нас не отпустит.
— Не отпустит, — кивнул Арслан. — Надо было слушать, что говорят о новом хане. Не надо было привозить тебя сюда, где так опасно.
— А куда мне еще идти, отец? — хмыкнул Джелме. — Мое место рядом с тобой. — Он на мгновение задумался. — Мне вызвать его на бой, отец?
— Нет! — гортанным шепотом ответил Арслан. — Человека, способного бросить детей вместе с их матерью замерзать в степи? Да он может лишить тебя головы, не обнажая меча. Мы ошиблись, придя к Волкам, но теперь остается только поджидать удобного момента для побега. Я буду строить горн из глиняных кирпичей, а это займет время. Буду посылать тебя за дровами и травами — за всем, для чего потребуется покидать улус. Узнай имена стражей, пусть привыкнут, что ты уходишь добывать нужные материалы для кузницы. Найди место, где мы сможем припрятать все необходимое, и когда настанет час, я приведу коней.
— Он будет посылать с нами стражу, — заметил Джелме.
— Пускай, — захихикал Арслан. — Я еще не встречал человека, которого не мог бы убить. Мы уедем отсюда еще до конца лета, и кузня, которую им оставлю, будет годиться только для переплавки железного лома.
Джелме вздохнул. Он давно уже не жил в юрте, и часть его души не радовалась тому, что придется возвращаться в холодные ночи и суровую зиму.
— Здесь хорошенькие женщины, — произнес он.
Отец выпрямился, услышав в голосе сына желание, но ответил не сразу:
— Я не подумал об этом. Возможно, я сделал глупость, но я не собираюсь снова жениться. Однако если ты желаешь остаться здесь и найти себе место среди Волков, то я останусь с тобой. Не станешь же ты таскаться за мной всю жизнь.
В темноте Джелме коснулся руки отца:
— Я пойду туда, куда пойдешь ты, и тебе это известно. Твое слово связывает меня, как тебя самого.
— Клятва мертвецу никого не связывает, — возразил Арслан. — Если бы Есугэй или его дети остались в живых, я бы пошел за ними с легким сердцем. А сейчас для нас нет иной жизни, кроме как в степи, среди настоящих волков. Не отвечай мне. Ложись спать, утром поговорим.