Волк среди волков

Фаллада Ганс

— Господа фон Праквиц не желают, чтобы их беспокоили. Я — их доверенное лицо. Если вы имеете, что сказать им — скажите мне.

Но этого-то жандарм и не хотел. Так он и уехал ни с чем, очень рассерженный.

А Пагель продолжал торговаться с покупателем молотилки. Хороша была машина, но торговец, приехавший из ближайшего городка, не хотел дать за нее и десятой части ее действительной стоимости: во-первых, денег в те дни было совсем мало, во-вторых, во всей округе уже толковали, что какой-то сумасшедший разбазаривает Нейлоэ.

—

Погодите-ка, вы, — вдруг раздался негодующий голос. — Вы хотите продать молотилку?

— А вы хотите купить ее? — спросил Пагель и с любопытством взглянул на человека в брезентовом плаще и в крагах. Он догадывался, кто это. Ведь сзади стояла гоночная машина, о которой в свое время так много говорили.

— Позвольте, — возмутился приезжий. — Я сын господина тайного советника фон Тешова!

— Значит, вы и есть братец фрау фон Праквиц, — с довольным видом установил Пагель и снова обратился к покупателю машины. — Так скажите же наконец разумное слово, господин Бертрам, или ящик остается здесь!

— Конечно, ящик остается здесь! — с гневом воскликнул наследник. — Если вы хоть слово скажете, господин Бертрам, я никогда больше не стану вести с вами никаких дел.

Покупатель с опаской переводил взгляд с одного на другого. Пагель только улыбался.

— Да, если так… — смущенно пробормотал господин Бертрам и исчез с гумна.

— Восемьсот рентных марок ухнуло! — с сожалением сказал Пагель. Восемьсот марок я бы из него выжал. Ваша сестра будет очень сожалеть.

— Черта с два будет она сожалеть! — крикнул брат. — Восемьсот марок за почти что новенькую «шютте-ланц», которая и сейчас стоит свои шесть тысяч — вот так, как она есть. Да вы…

— Надеюсь, вы не на меня кричите, господин фон Тешов, — дружелюбно сказал Пагель. — Иначе я не дам вам объяснений, ради которых вы, надо думать, явились, а вынужден буду прогнать вас со двора.

— Меня — со двора моего отца! — сказал ошеломленный сын, уставившись на Пагеля. Но в глазах Пагеля было нечто, заставившее его сказать спокойнее: — Ну, где тут можно поговорить об этом ящике? — И с угрозой: — Только дурачить себя я не позволю, господин…

— …Пагель, — помог ему Вольфганг, хотя никакой помощи от него не желали, и направился впереди посетителя к конторе.

— Ну, если так! — сказал господин фон Тешов-младший, еще раз пробежав оба документа, доверенность и заявление. — С вами, значит, все в порядке, и я прошу у вас извинения, но сестра и зять, вероятно, с ума сошли. Мой отец никогда не простит им того, что они здесь натворили. Зачем им понадобилось столько денег? На первые недели хватило бы нескольких сот марок, а затем Эва уж как-нибудь договорилась бы с отцом. Совсем без гроша он бы ее не оставил.

— Насколько я понял вчера вашу сестру, — осторожно начал Пагель, — мы тут говорили с ней по телефону, она, кажется, намерена купить магазин.

— Магазин! — воскликнул наследник имения. — Что же, Эва хочет стать за прилавок?

— Не знаю. Но, по-видимому,

она желает собрать для начала небольшой капиталец. Мне, конечно, ясно — то, что я сейчас делаю для фрау фон Праквиц, не поощряется законом. Однако она твердо решила никогда не возвращаться в Нейлоэ. Она до известной степени отказывается от своей доли наследства, и я полагал поэтому, что такое небольшое отступление от привычных норм можно извинить.

— Вы думаете, — с оживлением воскликнул господин фон Тешов-младший, она откажется от Нейлоэ?

— Я думаю — да. После всего пережитого.

— Понимаю, — сказал господин фон Тешов. — Да, очень печально. О моей племяннице Виолете ничего не слышно?

— Нет, — ответил Пагель.

— Да, да, — сказал господин фон Тешов задумчиво. — Да, да.

Он встал.

— Итак, еще раз прошу прощения. Ложная тревога — мне тут бог весть чего наговорили. Я, между нами говоря, с вами совершенно согласен. Постарайтесь выколотить для моей сестры порядочную сумму. Семь бед — один ответ: мой отец так или иначе разбушуется, будет здесь молотилка или не будет. Восемьсот марок, — продолжал он, размышляя вслух. — Я тоже мог бы взять ее за эту цену. Но нет, к сожалению, это не пройдет. — И громче: — Вам, конечно, ясно, господин Пагель, что я не стану защищать сестру перед отцом — ее поведение, во всяком случае, не корректно.

Почти не скрывая своего негодования, смотрел Пагель в глаза собеседника. Ему казалось, что никогда еще не слышал он ничего более омерзительного, чем вопрос: «О моей племяннице Виолете ничего не слышно?» — который вырвался у господина фон Тешова-младшего, когда ему стало ясно, какое большое наследство, пожалуй, достанется ему.

Но господин фон Тешов-младший не замечал этого омерзения. Он был слишком занят, чтобы обращать внимание на молодого человека.

— Ну, так смотрите, постарайтесь еще что-нибудь выколотить, — сказал он рассеянно. — Отец, думается, приедет только через три-четыре дня.

— Ладно, — сказал Пагель.

— Так-то. А как обернется дело для вас? От самого худшего вы ограждены. Но вы еще не знаете отца, когда он впадает в ярость…

— Значит, узнаю, — сказал Пагель, улыбаясь. — Я спокойно жду…

Но тут Вольфганг Пагель ошибся. Ему не пришлось узнать, как беснуется фон Тешов. Он не дождался этого.

Его уже не было в Нейлоэ, когда приехал тайный советник.

— Удрал, вот хитрая собака! — смеялись люди.

6. ВСЕ ИДЕТ ПРАХОМ

Началось с того, что в конторе прозвонил телефон.

Вольфганг Пагель как раз заполнял телеграфный бланк для пересылки денег фрау фон Праквиц, а этажом выше Аманда Бакс занималась тем, что укутывалась потеплее для поездки в уездный город, по холодному ветру и осеннему дождю. Телеграфный перевод надо было сдать там, а эта одинокая пара не знала никого в Нейлоэ, кому можно бы доверить деньги, две тысячи рентных марок…

Итак, прозвонил телефон…