Волк в овечьей шкуре - 2
Шрифт:
Проснулся я только утром следующего дня. Проспал почти сутки. Вера и т. Лена так же сидели в кухне и разговаривали. Я сначала и не сообразил, что уже новый день. И увидев время на электронных часах, несколько минут пытался понять, почему часы идут в обратную сторону, пока не увидел разложенное второе кресло. Но думать было уже некогда: я побежал в туалет. Увидев тут же уже Верину косметичку и наше полотенце, я снял лифчик и, не жалея мыла и воды, умылся и ополоснулся по пояс. Подумав, снял трусики и залез в ванну, просто подмылся. А потом начал по новой рисовать себе
Признаться, у меня эта процедура уже не вызывала раздражения как раньше. Сейчас я ее воспринимал как почистить, нет, скорее, как побриться: желательно, но не обязательно. Я, смотря в зеркало, провел себя по щекам и подбородку. Ну хоть теперь бриться не надо. Как я не любил эту процедуру! Даже однажды, сравнивая бритье и макияж, я заметил, что макияж я лучше воспринимаю. Он не вызывает у меня такой лени и апатии. Я даже как-то порадовался, что теперь мне вообще станок больше не нужен.
Днем мы съездили на кладбище, купили цветы. Постояв немного, мы с т. Леной отошли к машине, а Вера осталась. Ее не было очень долго. Но торопить ее никто не собирался. Пока т. Лена куда-то отходила, ко мне пытались клеиться. Но обломав их, я еще посидел и пошел вдоль рядов торговцев.
Вера вернулась опять заплаканная. Вот теперь я видел, что ей намного легче. Она выплеснула свой груз, который давил ее много лет. Она смогла заплакать. Она никогда не показывала вида, что ей тяжело на душе, но я видел это, чувствовал. Я догадывался в чем причина. И вот я угадал, привезя ее в родной город.
Мы вернулись к их дому. Вера еще сходила в школу, потом походили по соседним дворам. Я не торопил ее.
Я не знаю, что Вера рассказала т. Лене. Но когда мы уже садились в машину, она взяла меня за руку и, посмотрев в глаза, сказала:
— Спасибо тебе, доченька! Спасибо, Алина, за нашу Нику, за то, что не бросила ее. Даже не смотря на то, что она тебе причинила боль, она не со зла. Не повезло ей с братом, но зато бог вознаградил ее, дав ей такую сестру как ты. Спасибо тебе, да хранит тебя бог, — она перекрестила меня и поцеловала в лоб.
Я даже не нашел, что сказать в ответ. Посмотрел ей в глаза и медленно сел в машину, посмотрел на Веру. Она выглядела подавленно.
— Вера, если не секрет, что случилось? На тебе лица нету, — я остановился.
Она резко повернулась ко мне и так же резко ответила:
— Ничего не случилось. И вообще, какая теперь уже разница?
Я молча смотрел на нее.
— Прости меня, если обидела… — она вздохнула. — Алин, ты не обижаешься?
— Нет. Я хочу услышать историю про твоего брата. Я же чувствую, что в нем причина.
Она посмотрела на меня и уже мягко сказала:
— Нет у меня никакого брата. За два года до моего рождения у мамы был выкидыш, врачи сказали, что больше она не сможет родить, — она вздохнула. — Тогда они взяли мальчика из детдома. А через два года мама забеременела. И родилась я. Вот так у меня и появился брат. Это мне т. Лена сейчас рассказала. И знаешь, мне стало легче. После того, что он сделал, я все думала. Ведь я его считала родным братом.
— Он тебя изнасиловал?
Она посмотрела на меня и кивнула головой.
— Да. Но после всего, что было, я на этот факт уже смотрю спокойно. Главное другое, — она опять замолчала. — Он позвонил домой, я как раз была дома
— Ладно. Дура, так дура. И что ты думаешь делать с этим?
— Ты не поняла, ты не дура.
Я усмехнулся.
— Да, я не дура, я дурак. Меня ведь тоже обманули, и я повелся. Так что я ничем не отличаюсь от всех остальных, было за что ненавидеть.
— Помнишь, ты мне еще в Новосибирске сказала, что хочешь быть похожей на меня? Я тогда еще удивилась. Подумала, зачем?
— Кажется, было…
— Так вот, я тоже скажу, что я хочу быть похожей на тебя. Я хочу отомстить за себя, за родителей. Я хочу, чтобы он сдох. Как собака…
— У, какие слова! — я посмотрел на нее и вздохнул.
— Все, что с тобой произошло, тебя не сломало. Все те, кто делал это с тобой, уже мертвы. В какой-то степени они сломали тебе жизнь, и ты отомстил. Я тоже хочу отомстить, только я сама хочу убить его. Я не могу жить и знать, что где-то живет человек, который, по сути, убил моих папу и маму, сломал мне жизнь, практически и меня убил. Так почему он должен жить и радоваться? Ты бы смогла жить с этим чувством?
Взяв сигарету, я закурил и, выпустив дым, посмотрел на Веру.
— Вера, знаешь… Я бы, конечно, не смог бы жить с этим чувством. Но ты знай: убить человека не так просто. Это мне уже все равно, за моей спиной столько крови, вовек не отмоешься. Убив раз, пути назад уже нет. Подумай. Не бери грех на душу.
— Так что? Пусть он живет? А грехов на мне много. Прелюбодеяние — тоже грех.
— !!!!!!!!!!!!!!!!
— Слушай, Алин, давай мы там потом будем оправдывать свои действия, — она тоже взяла сигарету. — Я хочу сама убить его. Помоги мне, — она посмотрела мне в глаза. — А знаешь, вот ему я бы смогла от уха до уха.
Взгляд был похож на взгляд хищника. Не было никаких эмоций, жесткий и холодный.
— Ого, ты маньячка… А может, я?
— Я хочу сама, я должна. Я должна видеть его глаза.
— Ну, не знаю, его еще нужно найти, а это не так просто. Ну мы с тобой что-нибудь придумаем, да, напарница? — улыбнулся я.
— Спасибо! Я знала, что ты не откажешь, — уже улыбнулась она.
Я вздохнул.
— Ладно, поехали искать твоего кукушонка.
— Кого?
— Кукушонка. Ты разве не знаешь, что кукушка откладывает яйца в чужие гнезда, а потом кукушонок вылупляется и выбрасывает родных птенцов из гнезда, а их родители кормят его, потому что инстинкт.