Волк в зеркале
Шрифт:
Было видно, что разговор дался ему нелегко. А это значит, что большинство сказанного — правда. Возможно даже, что всё — но зуб даю, что-то наш Богданыч приберёг в рукаве… С него станется.
— Так что, как видишь, к исчезновению Волкова мы непричастны, — подытожил безопасник. — Самим бы разобраться… Ты с чего вообще взъелся-то?
— Дьяченко зачем шантажируете? — а, борзеть так борзеть.
— Надо же людей как-то в нужное русло направлять! — глаза Каращука совсем по-мальчишечьи блеснули. — И это он ещё не знает, что с Волковым дважды встречался доппель в его образе. Причём оба раза Волков выжил только чудом…
Выражение
Дикая охота. Ярость через край.
Лес застыл от страха. Топот, крики, лай...
Всадники лихие — скучно было жить:
Дома жёны горько будут слёзы лить.
Замолчали птицы и не смели петь...
Загоняли волка,
А догнали смерть.
— Пишете стихи? — я удивился: как-то Каращук не показывал ни разу тяги к поэзии.
— Нет, это Мария… да неважно, пусть будет просто Мария. Тёзка, кстати, тогдашней подружки Волкова, — безопасник, обернувшись, внимательно посмотрел на меня — может, хотел что-то добавить к сказанному, а может, наоборот — решил, что сказал слишком много. Потом, усмехнувшись, поинтересовался:
— Расскажешь ведь небось Дьяченке?
— Обязательно расскажу, — не стал врать я. Подставил меня Юрка, конечно, неслабо, но, справедливости ради, сам же и разруливал проблемы вместе со мной.
Каращук, усмехнувшись, махнул рукой:
— Короче! Согласен?
— Согласен.
Глава 27. Вокзальный. 28 июня, четверг, утро
Есть среди ребят мнение, что сделки с безопасниками — сделки с совестью. Ну, не знаю… Сейчас пока что угрызений не чувствую. Видимо, потому, что Каращук, зараза такая, правильно заманивает в свои сети. Психолог он неплохой, что ни говори. Интересно, каков объём того, что он мне не рассказал?
Ну а пока что впереди внеплановый выходной, скинутый Управой, как говорится, «с барского плеча» — причём и мне, и Юрке. Григорьев объявил, что с мобильной группы мы сняты — Большаков выслушал это с обречённым видом, и настроение у него явно не улучшилось: ему-то теперь перетасовывать ребят, чтобы укомплектовать группы, вдобавок минус ГАЗик… Своя техника есть далеко не у всех — тем более вкупе с готовностью использовать её на благо города.
На работу было велено явиться в пятницу к 8 утра, причём с намёком, что выходные тоже могут оказаться рабочими. Ну, хотя бы в четверг погуляем…
Тем более, что я ничуть не собираюсь отказываться от того, что «пообещал» Любе.
Юрка предложение сходить в баньку принял с энтузиазмом — договорились на 10 утра. Баня в Вокзальном находится в самом начале Космонавтов, чуть
Утро рабочего дня — шанс, что не будет столпотворения, а мне для воплощения плана — не самого лучшего, но уж какой есть — нужна парилка. Она в бане как раз хорошая, хоть и не особо большая, ну а торфа в Вокзальном никогда не жалеют. Лучше бы, конечно, ту баню, что есть в моём мире — большую, двухэтажную, но что толку о несбыточном мечтать…
Встретились мы без пяти десять перед входом. Оружие не брали — шкафчиков в бане нет, так что лучше не нести с собой ничего ценного. Так, чуток деньжат на пиво по окончании. Банщики, конечно, посматривают за вещами, но люди разные бывают — нарываться не стоит. Удостоверение не сопрут — слишком «горячо» получится, а вот очистить карманы на предмет чего-то ещё — наверняка любители найдутся. Единственное, что у меня было при себе — трофейный нож. Вот с ним, пожалуй, расставаться не буду — тем более, его отлично можно заткнуть за голенище кирзача, да и спрятать в раздевалке в нём же — кто будет копаться в чужих портянках?
— Ну что, Петрович, раскочегарили? — жизнерадостно поприветствовал Юрка банщика явно пенсионного возраста.
— А то, Лексеич! — широко улыбнулся тот редкозубой улыбкой. — Чой-то вы с утречка?
— Последний выходной перед дурдомом, — не удержался я. — Будем злых духов выгонять.
— Эт да, баня для ентого — первое дело, — закивал банщик. — Давайте, ребятки, народу немного, места есть. А парилка ух, и венички заготовлены…
Веники стоили буквально копейки — хорошие, берёзовые. Разделись, кинув вещи на штырьки на старых, много раз крашенных деревянных скамеечках с вешалками, а вот ключи от квартир повесили на шею — это тут почти традиция.
Старая баня — романтика, так её за ногу… Никаких смесителей — два крана, один с ледяной водой, другой с кипятком. И оцинкованные тазики — точнее, вряд ли они оцинкованные, скорее всего колдуны делают обработку против коррозии. Народу в зале было человек пять, не считая нас, так что и скамьи свободные есть, и опрокинутые тазики стоят на скамьях в количестве. Мыться мы не собирались — благо душевые есть и на Базе, и в Управе, так что, опрокинув на себя по тазику воды, сразу направились к нашей цели — в парилку.
Сколько мы хлестали друг друга вениками среди клубов пара — турецкая баня прямо, — не знаю, но любой злой дух обязан был после такого с воем взмолиться о пощаде. Сделали паузу, вышли в «мыльную», вылили на себя тазик-другой холодной воды и присели, чтобы отдышаться.
— А Волков прозвище по фамилии получил? — задал я давно интересовавший меня вопрос.
— Да, — кивнул Юрка. — Но не только. Он, когда попал сюда, в одно лицо оборотня завалил. Причём здорового, первородного. Прикинь, у него был пистолет с серебряной пулей. Причём не из нашего алхимического серебра, а из нормального, настоящего. Оттуда, из вашего мира. Волчара сдох на раз…