Волк

Гаджиала Джессика

Дверь распахнулась, и в маленькое пространство хижины вошли трое мужчин.

— Ты должен был, блядь, позвонить! — Рявкнула Ло на Кэша, все еще держа пистолет наготове.

— Было жарко. У нас не было времени.

— О, нет? Всю дорогу назад, откуда бы ты ни был… ты не мог позвонить?

— Нет.

Кэш пересек комнату и подошел к Ло, а я посмотрела на двух других мужчин.

Рейн был противоположностью его брата почти во всех отношениях. Там, где Кэш был светлым, Рейн был темным. Оба они были высокими и худощавыми, но сильными. Оба были покрыты татуировками. Но если у Кэша были светлые волосы, то у Рейна темно-каштановые. Глаза Кэша были темно-зелеными,

у Рейна — более светлого оттенка. И там, где Кэш излучал свою небрежную, шутливую, непринужденную ауру, все в Рейне было смертельно опасным. Я думаю, что он и должен был быть таким, учитывая, что он был лидером группы грубых и крутых байкеров, которые незаконно управляли оружием.

Увидев его, я почувствовала укол страха в животе. Может быть, Волк был прав, и он не причинял вреда женщинам. Но, может быть, я тоже была права, думая, что это только потому, что женщина никогда не угрожала ему раньше. Я угрожала ему. Он еще не знал этого, но я все еще чувствовала себя параноиком.

Рядом с Рейном был Репо, парень, который, по словам Волка, был лучшим стрелком в клубе. Глядя на него сейчас, я понимаю, что ошибалась, думая, что ему едва перевалило за двадцать. У него было мужественное телосложение, широкие плечи, развитая мускулатура, которую молодые мужчины обычно не могли приобрести. У него были темные волосы, темно-синие глаза и шрам, который шел по центру одной стороны его лица, обрываясь на очень остром, сильном выступе челюсти. Было в нем что-то такое — свирепость, глубокая мудрость, отчего он казался даже старше двадцати четырех.

Если однажды Рейн узнает, пошлет ли он за мной Репо? Я никогда этого не узнаю? Неужели я буду идти где-то по улице, живой в одну минуту и мертвой в луже собственной крови в следующую?

— Почему, черт возьми, нет? — Взорвалась Ло.

— Потому что я пытался сосредоточиться на дороге и не умереть на обратном пути к тебе.

Я видела, как эти слова ее обескуражили.

— Я все еще злюсь на тебя, — проворчала она, но я знала, что это не так. И Кэш тоже.

— Думаю, мне придется жить с этим, — улыбнулся он, прижимаясь к ней спереди, его руки скользнули вниз по ее рукам, затем обернулись вокруг ее задницы, прежде чем его рот опустился на ее. Это был не быстрый поцелуй. Он был длинный, влажный и глубокий… с языками. Она прижималась к нему, блаженно забыв о трех других людях в комнате. Я отвела взгляд, чувствуя себя так, словно застала маму или старшую сестру за поцелуями с каким-то парнем, что вызвало у меня неприятные ощущения в животе.

— Не возражаешь, если мы покончим с этим, чтобы я мог пойти домой и поцеловать свою женщину вот так, а Репо может… пойти и поцеловать его машины или что он там, черт возьми, делает? — Спросил Рейн.

Я чуть не рассмеялась, застигнутая врасплох. Я не думала, что у Рейна есть шутливая кость в его теле.

— Покончить с чем? — Спросила Ло, стараясь говорить серьезно, но ее голос все еще был задыхающимся.

— Мы нашли Волка, — сказал Рейн, внезапно взглянув на меня, догадываясь или зная ситуацию, давая мне нужные новости. Может быть, он не так уж и плох. — Так и есть… работает над каким-то дерьмом, — сказал он неопределенно.

— Кому-нибудь из нас придется беспокоиться о рейде ФБР? — Спросила Ло.

— Джейни, хочешь навестить его? — Спросил Рейн, его тон был мягким, когда он протянул руку, чтобы вывести меня наружу.

Репо последовал за ним.

— Это не ответ! — Окликнула нас Ло, когда мы уходили.

Глава 13

Джейни

—

Куда мы идем? — Спросила я, когда они свернули с дороги и повели меня дальше в лес.

— У Волка есть сарай, — сказал Рейн, и я почувствовала его взгляд на своем профиле. —Ты что-нибудь знаешь о прошлом Волка?

Я слегка повернулась, чтобы посмотреть на него. — Он не оставил много бумажных следов, — уклончиво ответила я. Он знал, когда приезжал в Хейлшторм, что мы следим за всеми. Не было никаких причин притворяться, что я ничего о них не знаю.

— Детка, — сказала Рейн, внезапно остановившись. Он схватил меня за руку, тоже останавливая.

— Что? — Спросила я, когда он сделал паузу, выглядя так, будто пытался придумать, как мне что-то сказать. — Рейн, я не съеживающаяся фиалка. Я убивала людей. Я даже убивала людей рядом с тобой. Я справлюсь.

Он кивнул, глубоко вздохнув. — У Волка проблемы с гневом, — он все еще чувствовал необходимость подстраховаться.

Я почувствовала, как мои губы изогнулись. — Волк? Мы ведь говорим об одном и том же парне, верно? Двадцать футов роста, миллион фунтов мускулов, вечно недоиспользуемый голосовой аппарат? Самый сдержанный человек, которого я когда-либо встречала…

— Да, детка, — оборвал меня Рейн. — В девяноста восьми процентах случаев он самый уравновешенный ублюдок, которого ты когда-либо встречала.

— Но эти два процента? — Подсказала я.

— Эти два процента показывают нам, почему его имя очень, очень ему подходит.

— Он в бешенстве, — вмешался Репо, чувствуя желание Рейна облегчить мне жизнь и понимая, что мне это не нужно. — Полное дерьмо Халка. Он сейчас не тот человек, которого ты знаешь. Мы не хотим, чтобы ты вошла туда и ждала Волка. Он не Волк. Он дикое гребаное животное.

— Хорошо, — сказала я, кивнув ему в знак благодарности, прежде чем повернуться к Рейну. — Ты отведешь меня к нему, или мы будем стоять здесь и кудахтать, как куча гребаных кур, весь день, пока он заперт в проклятом сарае?

На это я получила одну из редких и потому практически лучезарных улыбок Рейна. — Ты мне нравишься, малыш, — сказал он, снова двигаясь вперед.

Ты бы не стал так говорить, если бы знал, что я сделала.

Но я пошла, с обеих сторон меня окружали два устрашающих байкера, и я пыталась понять смысл того, что они мне говорили. Если они говорили, что он был диким, и их общий образ жизни был диким по большинству стандартов, это действительно о чем-то говорило. Мне было трудно даже представить себе Волка не таким, каким об был: спокойным, тихим, уравновешенным.

С другой стороны, еще день назад мне было трудно представить, что я могу разрыдаться, так что я не смогу остановиться, как бы ни старалась.

Такие люди, как мы, люди с прошлым, со шрамами где-то глубоко внутри, не знают, что может случиться, когда нас подталкивают, когда мы вынуждены противостоять темным частям нашей психики. Он не осуждал меня за то, что я сломалась. Я тоже не собиралась осуждать его за это.

Сарай находился на большом расстоянии от дома и больше походил на мини-версию его и без того своеобразной мини-хижины, сделанной из бревен с крутой скатной крышей, обычной дверью, но без окон. Как только мы подошли достаточно близко, я услышала удары изнутри. Что-то треснуло о стену. И тут я услышала звук, который слышала уже много раз, — рычание. Иногда он издавал этот низкий звук откуда-то из глубины груди. Раньше я находила это и забавным, и сексуальным. Но сейчас все было по-другому. Это было животное рычание.