Волк
Шрифт:
Оковы для пяти точек лежали на латексной простыни…
С матом и стоном он снова кончил, сперма рывками оросила пол, одного вида черных нейлоновых ремней и крючков было достаточно… и в этот раз он прочувствовал разрядку.
Но она нисколько не опустошила его. Он чувствовал себя колодцем, на осушение которого потребуется многие часы.
И он нуждался в этом.
Вместо того, чтобы обойти койку и лечь на спину, Ви забрался на четвереньках, его эрекция пульсировала, головка касалась латексной простыни до дикого раздражения.
В хорошем смысле.
Он
Он был доминантом по определенной причине. Потеря контроля для него — раскол в личностном фундаменте, землетрясение, разбивающее его в щепки.
И в этом весь смысл.
Когда он приготовился, когда его руки начали слушать приказы мозга, он вытянул сначала одну, а потом вторую под углом девяносто градусов, устраивая запястья тыльной стороной на тяжелые манжеты. Ноги он тоже раздвинул, помещая лодыжки на кожаных путах.
А потом приказал себе ждать. Пока его грудь вздымалась и опускалась, глаза увлажнились, а сердце гулко стучало, ему приходилось усилием воли удерживать себя на месте.
Пока его супруга, его любимая женщина, наблюдала за ним.
Чем дольше она смотрела, тем сложнее становилось удерживать себя.
— Черт, — выдохнул он. — Я не могу…
Время тянулось с черепашьей скоростью для него, и он ощутил горячие слезы в уголках глаз. В глубине души ему было ненавистно то, что Рейдж заметил в нем. Он ненавидел эту слабовольную ревность к отношениям Бутча, которые давно остались в прошлом… с человеком, который давно покинул жизнь копа, не говоря уже о нем самом.
Ви был жалким слабаком и хотел, чтобы это токсичное осознание покинуло его.
Поэтому он скулил и пыхтел на больничной койке.
А его женщина никак к нему не прикасалась.
Вишес никогда не любил Джейн так сильно как сейчас.
Глава 21
Рио открыла глаза, и в этот раз, когда она заставила их сфокусироваться, все было по — другому. Она вернулась, иначе не скажешь. Во время отрывочного пути в — где она, черт возьми, была? — она периодически приходила в сознание и снова выпадала, ее чувства пытались пробиться сквозь туман неосознанности, который не рассеивался после прихода в себя. Но сейчас ее веки на самом деле поднялись, глаза полностью функционировали.
Да, она была охвачена болью. Да, дезориентирована.
Но мозги заработали.
Убедившись, что тело, в общем и целом, функционирует, ее мозг занялся ориентацией в пространстве: она лежала на боку, лицом к стене — серого цвета, но это была не краска. Это были бетонные блоки, уложенные друг на друга и связанные навечно цементным раствором. Лежала она на чем — то мягком, и что — то прижималось к ее спине, фиксируя ее на месте…
Когда она попыталась сдвинуть голову, затылок взорвался от боли, к которой ей пора бы уже привыкнуть.
— Ты голодна?
Услышав мужской голос, Рио повернула торс… И
— Где я? — требовательно спросила Рио.
Когда Люк вскинул брови, она подумала, что он удивился тому, как уверенно звучал ее голос. Либо так, либо она говорила совсем невнятно.
— Ты со мной, — послышался ответ.
— И где мы?
— Здесь.
Рио сделала глубокий вдох… точнее попыталась. Когда у нее ничего не вышло, она подумала, что пара ребер либо сломана, либо она просто долго лежала в одном положении. Продолжая мысленные дебаты, Рио стиснула зубы и оторвалась от матраса.
Люк протянул руки, на случай если она в любую секунду рухнет… или взорвется, учитывая каким напряженным было его лицо. Но она сумела сама сесть на бедра. Она, морщась, повернула голову. Часть шеи ощущалась как стальной обруч, который не одобрял любые маневры. Плечи были того же мнения.
Но она была жива.
— Я хочу уйти, — сказала Рио. — Сейчас.
Он указал через всю комнату, заставленную коробками непонятно с чем.
— Дверь там. Помочь тебе?
Она выглядела удивленной, и он пояснил:
— Я не удерживаю тебя насильно. Ты вольна уйти в любое время.
— Так, и где я?
Последовала красноречивая пауза.
— Ты…
— Здесь, точно. — Она указала на матрас. — Здесь.
Воспоминания накрыли ее лавиной: она вспомнила телефонный звонок, когда спешила в переулок на первую встречу с Люком, прямое предупреждение от ее куратора. Потом вспомнила, как пришла в себя перед мраморным фонтаном, Моцарт сунул ей под нос фотографию и назвал ее настоящее имя. И, наконец, она снова оказалась на полу вонючей квартиры, связанная, с кляпом во рту, часами слушая, как над головой расхаживали ее коллеги.
За тем последовал раскладной нож, собака… и спасший ее Люк.
Кульминация была апогеем иронии: Люк привел ее туда, куда она изначально стремилась.
Она была близка к логову поставщика, если вообще не находилась в нем.
Она чувствовала это нутром.
Рио прислонилась к стене. Потом выругалась, когда рана на затылке снова дала о себе знать.
— Да, я голодна. — Она подложила руку за голову там, где не болело. — И пить хочу. И я бы хотела в уборную…
— Я могу помочь тебе со всем…
— Была медсестра, — выпалила Рио.
— До сих пор есть. Она ушла за едой. Она вернется.
— Что она сказала, что со мной?
— Травма головы.
— Да ладно, а я грешила на локоть.
Рио посмотрела поверх пустых больничных коек. В конце ряда одна койка была завещана ширмой. Остальная часть помещения ничем не напоминала больницу или частную клинику. В приглушенном свете двух голых лампочек, висевших на проводах, Рио увидела полное отсутствие медицинского оборудования. Медсестер и врачей. Не было подобия ванной и даже раковины. Но были завалы, кучи коробок, канистр и полки заставленные вещами со старомодными бирками.