Волки из страны Далеко-Далеко. Трилогия
Шрифт:
– Макун? – распахнул глаза Тоби. – Меня зовут не Макун. Я Ишчудд! Ишчудд!
Он произнес это имя медленно, смакуя каждый слог. Волки, в том числе и Старый Кагс, задрожали. Дунбар МакХит глухо зарычал.
– Скажи еще раз, и я откушу тебе ухо!
Но Тоби не слушал его. Он молнией бросился через всю яму, вскочил в трещину в каменной стене и попытался протиснуться в нее как можно дальше.
Солнце медленно перемещалось по небу, падающие в яму тени становились всё длиннее, а Тоби оставался в расщелине. Четверо поймавших его волков направились прочь, переговариваясь между собой. До медвежонка
– Просто не верится! Ишчудд. Выбрал же имечко!
– Дурной знак.
– Да и погода странная…
Почему они так волнуются? Его мама говорила, что многие волки из страны Далеко-Далеко очень суеверные, не как медведи. Может, он случайно произнес слово, похожее на их проклятье или на ругательство? И почему важно, чтобы волк с пенной пастью знал его имя?
Тоби с трудом развернулся и выглянул из своего убежища. В центре ямы прыгал и вертелся безумный волк, охотясь за собственным хвостом. Когда он увидел мордочку Тоби, то тут же устремился к нему. «Нет, он слишком большой, чтобы пролезть сюда! – успокаивал себя медвежонок. – Урсус, спаси меня! Я не хочу умирать».
Волк с глухим звуком обрушился на каменную стену, прорычал и громко завыл. Вой его чередовался с бормотанием, но Тоби не мог разобрать ни слова – вся речь волка с пенной пастью казалась ему совершенной бессмыслицей. Раз за разом волк бросался на щель в стене, и постепенно воздух в ней наполнило его едкое дыхание. А потом что-то скользкое пробралось внутрь, похожее на темно-красную змею в желтой слизи.
– Урскадамус! – воскликнул Тоби. Это был язык Старого Кагса, жирный вонючий язык. Воздух в маленькой расщелине наполнило зловоние. Язык этот шевелился в поисках медвежонка, и Тоби подался назад, наткнувшись задней лапкой на острый камень. Даже не задумываясь, Тоби схватил его и изо всех сил вонзил в вонючий кусок мяса.
Раздался ужасающий вой. Язык мгновенно исчез.
Первой реакцией Тоби была не радость, а страх. «Как глупо я поступил!» – подумал он и посмотрел вниз. На полу расщелины скопилась мерзкая пенная жижа. Он избавился от Старого Кагса, пусть на время, но больной волк оставил свои нездоровые выделения. Белые пузырьки, лопаясь, словно подмигивали медвежонку, хвастаясь тем, что нашли способ добраться до него. Теперь он заразится и умрет. Умрет, и никто не узнает, где его останки.
«А ну заткнись! – приказал он себе. – Хватит жаловаться, сделай же что-нибудь!»
Он отчаянно зацарапал лапами пол узкой щели. К счастью, она не вся была каменной, кое-где встречалась и земля. «Земля! Грязь!» – какими же красивыми показались ему сейчас эти слова. Медвежонок принялся изо всех сил рыть землю передними лапками.
Вскоре зловонная пена исчезла под кучей земли. Тоби остановился и огляделся. Рядом валялся камень, которым он ударил Старого Кагса, но медвежонку не хотелось прикасаться к нему. «И его зарою», – подумал он, начиная снова рыть. Покрыв камень землей, он внимательно оглядел дальний край расщелины. Вдруг там есть какой-нибудь выход? Туннель, по которому можно сбежать от волков? Он ощупывал стены и вжимался все дальше и дальше, пока не уткнулся носом в камень. Нет, это тупик. Ему вдруг стало очень плохо. Выхода нет, это конец.
Снаружи дул ветер, становилось холоднее.
Осторожно он выглянул из расщелины. Опять неудача! Старый Кагс заснул прямо у него под носом. Не успел медвежонок высунуть голову, как волк вскочил и зарычал. Тоби тут же подался назад. Ситуация безнадежная. Да еще и снег пошел.
Тоби потряс головой, пытаясь осмыслить свое положение. Снег – это окончательный приговор, ведь когда земля покрывается плотным снегом, медведи впадают в спячку. Мама рассказывала им с Берни о зимней спячке. С приходом зимних лун медведи становятся всё более сонными, их голод затихает. Они трое найдут уютную зимнюю берлогу и устроятся там, поудобнее прижавшись друг к другу. Они с Берни уткнутся в густую шерсть мамы и проспят до самой весны.
– Но разве мы совсем-совсем ничего не будем есть? – спрашивал Тоби.
– Совсем-совсем. Нам просто не хочется.
– Но я всегда думаю о рыбе, о вкусном лососе, – возражал Берни.
– А мне так понравилась печень лося, которого мы разделили с волками, – говорил Тоби.
– И весенние луковицы тоже, – добавлял его брат.
Медвежата принимались наперебой перечислять свою любимую еду.
– Вы забудете о еде, – говорила им мама. – И не только о еде. Забудете обо всем на свете.
«Они забудут даже обо мне? – вдруг подумал Тоби. – Забудут обо мне? Будут ли они скучать?» Сейчас они, конечно, волнуются, пытаются его найти. Но что будет, когда наступит зима?
В день, когда украли Тоби, Берни проснулся от странного чувства. Еще не открыв глаза, он понял, что произошло что-то неправильное. Очень неправильное!
– Мама, мама, проснись!
– Берни, зачем ты меня будишь так рано? Идите, поиграйте с Тоби. Дайте мне немного…
– Мама, Тоби здесь нет!
– Что?
Вопрос Бронки прозвучал как злобный рык.
– Он пропал, мама. Он всегда просыпается раньше меня, но его тут нет!
Бронка вскочила, выбралась из берлоги и устремилась к речной отмели, где обычно играли ее медвежата. Тоби не мог утонуть, потому что здесь было мелко, да к тому же он умел плавать. Медведица вышла на берег и огляделась. Тут она нашла следы – волчьи следы! Следы какой-то возни и даже обрывок темного меха – меха ее медвежонка!
Берни в страхе держался позади, наблюдая за тем, как его мама водит головой из стороны в сторону. Потом она остановилась и зарычала так ужасно, как никогда не рычала раньше, стуча лапами по земле. В ярости она даже схватила булыжник и забросила его в реку.
– Мой медвежонок, мой милый детеныш! – кричала она. – Его забрали волки! Я оторву им всем головы! Откушу ноги и вырву глаза!
– Мама, мама! – кричал Берни. Ему было очень страшно, и он не слышал собственного голоса из-за рыка медведицы и глухих ударов ее лап о землю.