Волки Кальи
Шрифт:
— Ну, я нарисовала его величиной с человека, — сказала Залия (в действительности она отталкивалась от размера мужа). — Если настоящие Волки больше, попасть в них будет легче, и это хорошо. Слушайте меня, прошу вас. — Последняя фраза прозвучала неуверенно, почти как вопрос.
Роланд кивнул.
— Мы говорим спасибо тебе.
Залия бросила на него благодарный взгляд, отошла в сторону, повернулась к Сюзанне.
— Можешь начинать.
От стены амбара Сюзанну отделяло примерно шестьдесят ярдов. На мгновение она застыла, положив руки на грудь, правую поверх левой, склонив голову. Члены ка-тета
Сюзанна подняла голову. Посмотрела на нарисованного мелом человека на амбарной стене. Руки все лежали на груди. Потом она пронзительно вскрикнула, совсем как Маргарет Эйзенхарт во дворе ранчо «Рокинг Би», и Роланд почувствовал, что у него учащенно забилось сердце. В этот момент перед его мысленным взором возник Давид, его сокол, складывающий крылья в синем небе, чтобы упасть на добычу как камень.
— Риса!
Ее руки упали и исчезли. Только Роланд, Эдди и Джейк могли уследить за их движениями. Правая выхватила тарелку из левой сумки, левая — из правой. Сэй Эйзенхарт бросала тарелку, занося руку за плечо, теряя время ради силы броска и точности. Руки Сюзанны вновь скрестились на уровне грудной клетки, тарелки поднялись чуть выше подлокотников кресла, а потом полетели, чтобы через несколько мгновений вонзиться в стену амбара.
При броске Сюзанна вытянула руки перед собой, но, как только тарелки вылетели из пальцев, опустила руки, перекрестив, выхватила из сумок новые тарелки. Бросила их, потом третью пару, четвертую. Последние две тарелки вонзились в стену, одна выше всех остальных, вторая — ниже, еще до того, как первые перестали вибрировать.
На мгновение во дворе Джеффордсов воцарилась полнейшая тишина. Замолчали даже птицы. Восемь тарелок торчало в человеческом силуэте одна над другой, верхняя — в горле, остальные ниже, на расстоянии от двух с половиной до трех дюймов. И чтобы бросить все восемь тарелок, ей потребовалось не больше трех секунд.
— Ты собираешься использовать тарелки против Волков? — с благоговейным трепетом в голосе спросил Баки Хавьер. — Да?
— Ничего еще не решено, — холодно ответил Роланд.
И тут подала голос Дили Эстрада:
— Но если бы это был человек, слушайте меня, его разрубило на куски.
А последнее слово осталось за дедом Тиана, пожалуй, имевшим на этот право как самый старый житель Кальи:
— Именно так!
Когда они возвращались к главной дороге (Энди шел впереди, нес сложенное кресло и играл победный марш), Сюзанна сказала:
— Я могу отдать пистолет, Роланд, и сосредоточиться на тарелках. Очень приятно, знаешь ли, издать такой крик, а потом бросить ее.
— Ты напомнила мне моего сокола, — признался Роланд.
Сюзанна сверкнула белозубой улыбкой.
— Я и ощущала себя соколом. Риса! О-Риса! Одно это слово побуждало меня вложить всю силу в бросок.
Джейку вдруг вспомнился
— Ты действительно готова променять пистолет на тарелку? — спросил Роланд, не зная, смеяться ему или ужаснуться.
— Ты бы стал сворачивать самокрутки, имея доступ к фабричным сигаретам? — спросила она и продолжила, не дожидаясь его ответа: — Нет, конечно. Однако тарелка — отличное оружие. Когда они придут, я намерена бросить две дюжины. Так что свою долю Волков я выбью.
— А тарелок хватит? — спросил Эдди.
— Будь уверен. Красивых, вроде той, что бросала для тебя, Роланд, сэй Эйзенхарт, конечно, мало, но тренировочных — сотни. Розалита и Сари Адамс сортируют их, отбраковывая неотбалансированные, а потому могут отклониться от цели. — Она замялась, понизила голос: — Они все приходили, Роланд, и хотя Сари храбра как лев и не согнется перед торнадо…
— Мастерства ей недостает, так? — сочувственно спросил Эдди.
— Скорее да, чем нет, — ответила Сюзанна. — Она кое-что умеет, но не чета остальным. И жесткости ей не хватает. Мягковата она.
— Я могу найти ей другое занятие, — заметил Роланд.
— Какое, сладенький?
— Отряжу в группу сопровождения. Мы посмотрим, как они бросают тарелки, послезавтра. В пять часов, Сюзанна. Они знают?
— Да. Чуть ли не вся Калья заявится посмотреть, если ты разрешишь.
Роланду это определенно не понравилось… но следовало ожидать, что все так и будет. «Я слишком давно не жил среди людей, — подумал он. — В этом все дело».
— Кроме женщин и нас, никого быть не должно, — отчеканил он.
— Если жители Кальи увидят, как хорошо женщины бросают тарелки, многие колеблющиеся перейдут на нашу сторону.
Роланд покачал головой. Он не хотел, чтобы жители знали, насколько хорошо женщины бросают тарелки, этот момент играл немаловажную роль для его планов. Пусть город лишь знает, что они умеют бросать тарелки… в этом он как раз не видел ничего плохого.
— Как они, Сюзанна? Скажи мне.
Она подумала и улыбнулась.
— Настоящие охотницы. Бьют наповал. Каждая из них.
— Ты можешь научить их бросать с двух рук?
Сюзанна задумалась. Любого можно научить чему угодно, имея в своем распоряжении достаточно времени, но как раз времени у них и не было. До прихода Волков оставалось тринадцать дней, во дворе отца Каллагэна Сестры Орисы (включая нового члена общества, Сюзанну из Нью-Йорка) встречались через два дня, то есть на обучение ей отводилось чуть больше полутора недель. Самой Сюзанне не пришлось ничему учиться. Все получилось само собой, как и во всем, что касалось стрельбы. В отношении же других…
— Розалита научится, — наконец ответила она. — Маргарет Эйзенхарт можно научить, но она иной раз начинает суетиться в самый неподходящий момент. Залия? Нет. Пусть бросает по одной тарелке, только правой рукой. Она чуть медлительнее остальных, но я гарантирую, что каждая брошенная ею тарелка наполнится чьей-то кровью.
— Да, — кивнул Эдди, — пока снитч не найдет ее и не вытряхнет из корсета, ага.
Сюзанна его реплику проигнорировала.
— Мы сможем убить многих из них. Ты знаешь, что сможем.