Волки Кальи
Шрифт:
Роланд на мгновение задумался.
— Если мы придем сюда еще раз, временной разрыв увеличится?
Эдди кивнул.
Роланд продолжил, словно размышляя вслух:
— Каждая минута, которую мы проводим на той стороне, на стороне Кальи, равна полутора минутам здесь. А может, и двум.
— Нет, не двум, — возразил Эдди. — Я уверен, что время здесь не в два раза быстрее. — Но взгляд, брошенный на газету, говорил, что такой уверенности у него как раз и нет.
— Если ты прав, нам не остается ничего другого, как идти вперед, — сказал Роланд.
— К пятнадцатому июля, — поддакнула Сюзанна. — Когда Балазар и его джентльмены перестанут
— Может, не стоит нам связываться с Кальей, — предложил Эдди. — Мне не хочется говорить такое, Роланд, но, может, не стоит?
— Мы не можем не связываться, Эдди.
— Почему?
— Потому что у Каллагэна Черный Тринадцатый, — ответила Сюзанна. — Наша помощь — цена, назначенная им за этот хрустальный шар. И он нам нужен.
Роланд покачал головой.
— Он отдаст нам шар в любом случае… я думал, вы это поняли. Шар держит его в страхе.
— Да, — кивнул Эдди. — Мне тоже так показалось.
— Мы должны помочь им, потому что таков Путь Эльда, — объяснил Роланд Сюзанне. — И потому что путь ка всегда путь долга и чести.
Ему показалось, что он заметил веселую искру, блеснувшую в глубине ее глаз. Подумал, что заметил, но развеселил он отнюдь не Сюзанну. Его идеи нашла забавными Детта или Миа. Хотелось бы знать, кто именно. Или обе?
— Я ненавижу это ощущение, — воскликнула Сюзанна. — Ощущение тьмы.
— На пустыре тебе полегчает, — заверил ее Джейк. Он вновь зашагал по Второй авеню, остальные двинулись следом. — Роза всем поднимет настроение. Вот увидите.
Джейк прибавил шагу после того, как пересек Пятидесятую улицу. После Сорок девятой перешел на бег трусцой. У Сорок восьмой побежал. Ничего не мог с собой поделать. Сорок восьмую он пересекал, когда горела табличка «Идите». Но она замигала красным, едва Джейк добрался до тротуара.
— Джейк, подожди! — крикнул Эдди с другой стороны улицы, но Джейк не остановился. Наверное, просто не мог. Конечно же, Эдди тоже чувствовал притяжение розы. Как и Роланд, и Сюзанна. В воздухе слышался гул, слабый, но приятный. Прямая противоположность ощущению темноты.
Роланду этот гул навеял воспоминания о Меджисе и Сюзан Дельгадо. Поцелуи, разделенные на матрасе из сладкой травы.
Сюзанна вспомнила, как маленькой девочкой забиралась на колени к отцу, гладкой щечкой прижималась к грубой шерсти его свитера. Вспомнила, как закрывала глаза и глубоко вдыхала запах, принадлежавший ему и только ему: трубочного табака, лосьона «Зимняя свежесть» и «мастерола», мази, которую он втирал в запястья, где артрит начал покусывать его с двадцати пяти лет. Эти запахи означали одно: у нее все хорошо.
Эдди вспомнил поездку в Атлантик-Сити, в далеком детстве, ему тогда было лет пять или шесть. Мать взяла их с собой, но в какой-то момент она и Генри отошли, чтобы купить мороженое. Миссис Дин указала на скамейку на набережной со словами: «Усядешься вот туда своей задницей, мистер Мужчина, и не оторвешь ее, пока мы не придем». Он так и сделал. Мог бы просидеть там целый день, глядя на спускающийся к воде песчаный пляж и накатывающие на него серые океанские валы. Каждый раз, когда волна отступала, его глазам открывалась полоса мокрого коричневого песка, такая яркая, что приходилось щуриться, глядя на нее. А сам прибой гремел и успокаивал одновременно. «Я мог бы сидеть здесь вечно, — вспомнились Эдди тогдашние мысли. — Мог бы сидеть, потому что здесь все красиво, спокойно и… правильно. Все, как и должно быть».
Вот в этом
Роланд и Эдди, не сговариваясь, подхватили Сюзанну под локти. Приподняли, оторвав босые ноги от земли, и понесли. Подойдя к Сорок седьмой улице, увидели красную табличку с надписью «СТОЙТЕ». Роланд вытянул руку навстречу приближающимся фарам и крикнул: «Хайл! Именем Гилеада приказываю: остановитесь!»
И они остановились. Завизжали тормоза, чей-то передний бампер встретился с чьим-то задним, зазвенело разбившееся стекло, но они остановились. В свете фар, под какофонию клаксонов, Сюзанну, с возвращенными ей (и уже грязными) ногами, перенесли через мостовую. Ощущение счастья, ощущение, что все будет хорошо, росло с приближением к углу Второй авеню и Сорок шестой улицы. Роланд чувствовал, как гудение розы ускоряет бег его крови.
«Да, — думал Роланд. — Клянусь всеми богами, да. Это она. Возможно, не дверь в Темную Башню, а сама Башня. Боже, какая же у нее сила! Какое притяжение! Катберт, Ален, Джейми… ну почему вас нет со мной!»
Джейк стоял на углу Второй авеню и Сорок шестой улицы, глядя на дощатый забор высотой пять футов. Слезы катились по его щекам. Из темноты за забором доносилось гармоничное гудение. Звуки многих голосов, поющих вместе. Поющих на одной ноте. Это здесь, — говорили голоса. — Именно здесь вы найдете все. Поворот к лучшему, счастливую встречу, излечение от лихорадки, из-за которой кровь закипала в жилах. Здесь может осуществиться любое желание, здесь поймут всех и каждого. Здесь можно увидеть доброе отношение и познать, как творить добро. Здесь можно вновь обрести, казалось бы, потерянные здравомыслие и ясность ума. Здесь все будет хорошо.
Джейк повернулся к ним.
— Вы это чувствуете? — спросил он. — Да?
Роланд кивнул. Потом Эдди.
— Сюзи?
— Это почти самое прекрасное, что может быть на свете, — ответила она.
«Почти, — подумал Роланд. — Она сказала: «Почти». Заметил стрелок и другое: произнося эти слова, она непроизвольно рукой поглаживала живот.
Афиши вроде бы остались прежними, как и запомнил их Джейк: Оливия Ньютон-Джон на «Радио-Сити», рок-группа «Дж Гордон Лидди» вместе с «Пещерами» выступала в клубе «Меркюри Лодж» в Ист-Виллидж, фильм-ужастик «Война зомби», остались и таблички с надписью «ПОСТОРОННИМ ПРОХОД ВОСПРЕЩЕН», но…
— Вот этого не было. — Он указал на граффити, пепельно-розовые стихи. — Цвет тот же, буквы написаны той же рукой, но когда я был здесь в первый раз, в стихотворении речь шла о черепахе. «Есть Черепаха, представьте себе! Она держит мир у себя на спине!» А дальше что-то про Луч.
Эдди подошел ближе и прочитал: «О Сюзанна-Мио, раздвоенная девочка моя. Пришвартовала свой БРИГ аж в ДИКСИС-ПИГ, в году 99».
Посмотрел на Сюзанну.
— И что бы это значило? Есть идеи, Сюзи?
Она покачала головой. Глаза широко раскрылись. Испуганные глаза, подумал Роланд. Но какая женщина испугалась? Этого он сказать не мог. Он только знал, что Одетта Сюзанна Холмс была раздвоена с самого начала, но вот «мио» лишь на самую малость отличалось от Миа. Однако гудение, доносящееся из темноты, мешало об этом думать. Ему хотелось незамедлительно подойти к источнику этого гудения. Он просто не мог не подойти, как человек, умирающий от жажды, не мог не взять протянутый стакан с водой.