Волки Кальи
Шрифт:
— Продолжай, чужестранец! — крикнул кто-то. — Ты говоришь хорошо.
«Правда? — подумал Эдди. — Для меня это новость, дружище».
Его поддержали крики: «Ага» и «Дело говоришь».
— У целителей в моем феоде есть выражение: «Прежде всего не навреди», — точно он не знал, чей это девиз, адвокатов или врачей, но несколько раз слышал эти слова как в фильмах, так и в телешоу, и ему они нравились. — Мы никому не собираемся причинять вреда, но невозможно вытащить пулю или даже занозу из-под ногтя ребенка, не пролив хоть каплю крови.
Многие согласились с Эдди. Лицо Оуверхолсера, однако, закаменело. Из толпы некоторые смотрели на него с сомнением. И внезапно его охватила злость. Он не имел никакого
— Есть в нашем феоде Нью-Йорк еще одна поговорка: «Бесплатным может быть только сыр в мышеловке». Из того, что мы знаем о вашем положении, нам понятно, что оно очень серьезное. Сразиться с Волками — опасное дело. Но иной раз именно безволие, именно опущенные руки приводят к тому, что люди чувствуют себя больными и голодными.
— Слушайте его, слушайте его! — крикнул кто-то из дальних рядов. Эдди увидел там Энди-робота, а рядом с ним — группу людей в черных или синих плащах. Предположил, что это Мэнни.
— Мы оглядимся и, как только поймем суть проблемы, сможем сказать, что можно и нужно сделать. Если мы придем к выводу, что бессильны, так прямо и скажем вам, попрощаемся и продолжим свой путь. — В третьем или четвертом ряду стоял мужчина в потрепанной белой ковбойской шляпе. С кустистыми седыми бровями и усами того же цвета. Эдди подумал, что выглядит он точь-в-точь как папаша Картрайт из телесериала «Золотое дно» [35] . Так вот на этого папашу Картрайта слова Эдди особого впечатления не производили.
35
«Золотое дно» — телесериал в жанре вестерна компании Эй-би-си. Один из самых популярных в истории телевидения. Передавался в 1959–1973 гг.
— Если мы сможем помочь, то обязательно поможем. — Теперь его голос звучал предельно ровно и спокойно. — Но нам не удастся все сделать одним. Слушайте меня, прошу вас. Слушайте меня внимательно. Готовьтесь к тому, чтобы защищать то, что у вас есть. Готовьтесь к тому, чтобы бороться за то, что хотите сберечь.
С этим Эдди топнул по доскам платформы, но от мокасина той же громкости, что от каблука, не добился, удара по крышке гроба не вышло, — и поклонился. На какие-то мгновения над толпой повисла мертвая тишина. Потом Тиан Джеффордс захлопал. К нему присоединилась Залия. Потом Бенни. Его отец ткнул его локтем в бок, но подросток продолжал хлопать, и Слайтман-старший присоединился к нему.
Эдди пронзил взглядом Роланда. Тот смотрел на него с прежней невозмутимостью. Сюзанна дернула его за брючину. Эдди наклонился к ней.
— Ты отлично справился, сладенький.
— За это я благодарить его не собираюсь. — Эдди мотнул головой в сторону Роланда. Но теперь, когда все закончилось, настроение у него резко поднялось. Ведь Роланд действительно не любил выступать. Мог, если иного выхода не было, но не любил.
«Так вот, значит, кто ты у нас, — подумал Эдди. — Рупор Роланда из Гилеада».
И что, собственно, в этом плохого? Катберт Олгуд выполнял эту роль задолго до него.
Каллагэн выступил вперед.
— Может, мы можем устроить им более теплый прием, друзья мои… показать истинное гостеприимство Кальи Брин Стерджис.
И начал аплодировать. Толпа тут же поддержала его. Аплодировали долго и громко. Кричали, свистели, топали (с топаньем получалось не очень, трава — не деревянные доски). Музыканты играли один бравурный марш за другим. Сюзанна взяла за одну руку Эдди. Джейк — за другую. Все четверо поклонились, как какая-нибудь рок-группа после удачно исполненной песни, и аплодисменты усилились.
Наконец
— Нам предстоит серьезная работа, друзья. О многом придется подумать, многое сделать. Но сейчас давайте поедим. А потом попоем, потанцуем, повеселимся! — Вновь раздались аплодисменты, которые Каллагэн тут же остановил. — Достаточно! — смеясь, крикнул он. — А вы, Мэнни, я знаю, привезли свою еду, и я не вижу причин, по которым вы не могли бы попировать с нами. Присоединяйтесь к нам, хорошо? Пусть вам будет хорошо!
«Пусть нам всем будет хорошо», — подумал Эдди, но предчувствие беды все равно не покидало его. Оно ассоциировалось с гостем, пришедшим на вечеринку, но не участвующим в ней, держащимся вне кругов света, отбрасываемых факелами. Напоминало звук. Удар каблука по деревянному полу. Удар кулака по крышке гроба.
Хотя вдоль длинных столов стояли скамьи, только старики ели сидя. А обед выдался знатный, более двухсот блюд, в основном домашних и отменного вкуса. Началось все с тоста за Калью. Его произнес Воун Эйзенхарт с чашкой грэфа в одной руке и перышком в другой. Эдди уже понял, что на Дуге этот тост заменял национальный гимн.
— Пусть все в ней будет хорошо! — крикнул ранчер и одним долгим глотком осушил чашку. Эдди подумал, что такой глоткой можно только восхищаться. Грэф Кальи Брин Стерджис отличался особой крепостью: даже от запаха слезились глаза.
— ПУСТЬ БУДЕТ! — ответили остальные, поддержав тост радостными криками, и выпили.
В этот момент свет факелов, висевших по периметру Павильона, с желтого изменился на багряный, как у недавно зашедшего солнца. Толпа заохала, заахала, зааплодировала. Эдди решил, что технически изменить цвет не так уж и трудно, это тебе не Блейн Моно и не диполярные компьютеры, управляющие Ладом, но цвет ему понравился, а вещество, которое его вызывало, похоже, не травило людей. Так что он аплодировал вместе с остальными. Как и Сюзанна. Энди принес ее коляску, разложил, спросил, не хочет ли она побольше узнать о симпатичном незнакомце, с которым могла встретиться в самом ближайшем времени. И теперь она кружила среди стоящих группами жителей Кальи, с полной тарелкой на коленях, о чем-то говорила с одними, переезжала к другим, снова говорила, опять переезжала. Эдди понял, что в прошлом она многократно бывала на коктейль-парти, не столь уж отличавшихся от этой, и завидовал уверенности, с которой она держалась.
Эдди заметил в толпе детей. Очевидно, местные жители поняли, что их гости не собираются доставать револьверы и устраивать бойню. Детям постарше разрешалось бродить по Павильону без родителей. Они сбивались в стайки — Эдди по своему детству помнил, что так оно и должно быть — и совершали набеги на столы. Но даже аппетит подростков практически не уменьшал изобилия еды. Ее хватало с лихвой. Подростки поглядывали на чужестранцев, не решаясь приблизиться.
Самые младшие оставались с родителями. А те, кто по возрасту попадал между подростками и младшими, собрались около качелей, горки и стенки, поставленных в дальнем конце Павильона. Некоторые играли, но большинство широко раскрытыми глазами смотрели, как гуляют взрослые. У Эдди при взгляде на них защемило сердце. Он видел, как много среди детей близнецов, гораздо больше, чем в любом другом городе или деревне, и понимал, что именно эта возрастная группа станет основной добычей Волков… если Волкам позволят сделать то, что они делали всегда. Он не заметил ни одного рунта и догадался, что их сознательно держат подальше от Павильона. Решил, что жители Кальи поступили правильно, пожелал только, разумеется, мысленно, чтобы им устроили отдельный праздник. Потом выяснилось, что так оно и было: рунтов собрали у церкви Каллагэна и вволю накормили пирожками и мороженым.