Волки Кальи
Шрифт:
И когда они въехали в Калью Брин Стерджис, Эдди все время искал глазами этого одинокого мужчину, фермера с вылущенными кукурузными початками в руках. Потому что аура города ему определенно не нравилась. Нет, той злобы, что окутывала Меджис в ночь смерти Сюзан Дельгадо, он не чувствовал, но все же была какая-то недобрая, не сулящая ничего хорошего. Эдди точно знал: места с такой аурой лучше обходить стороной.
Он повернулся к Слайтману-старшему.
— А где весь народ, Бен?
— Там. — Слайтман указал на мерцание факелов.
— А почему они такие тихие? — спросил Джейк.
— Они не знают, чего им ждать, — ответил Каллагэн. — Мы отрезаны от
— Что такое речная ярмарка? — спросила Сюзанна.
Каллагэн объяснил, что это баржи, на весельном ходу, с ярко раскрашенными магазинчиками на палубах. Они медленно плыли по Девар-Тете Уайе, останавливаясь в Кальях Средней дуги, пока не распродавали все товары. Торговали по большей части всякой ерундой, сказал Каллагэн, но Эдди ему не поверил, во всяком случае, в том, что касалось речной ярмарки. Потому что говорил он с подсознательным отвращением к торгашам, столь свойственным служителям культа.
— А другие пришельцы крадут наших детей, — заключил Каллагэн. Указал налево, на длинное, очень длинное деревянное здание, занимавшее чуть не половину главной улицы. Эдди насчитал не две, не четыре — восемь коновязей. Длинных коновязей. — Магазин Тука, прошу любить и жаловать. — В голосе Каллагэна слышался сарказм.
Они подъехали к Павильону. Потом, на холодную голову, Эдди прикинул, что там собралось человек семьсот или восемьсот, но когда впервые увидел их — море шляп, капоров, сапог и мозолистых рук под красным светом заходящего солнца, — толпа показалась ему огромной.
«Они забросают нас всяким дерьмом, — подумал он. — Забросают всяким дерьмом под крики «Гори огнем». И никак не мог отделаться от этой нелепой мысли.
Жители Кальи раздались в обе стороны, освобождая полосу зеленой травы, ведущую к деревянной платформе. По периметру Павильона в железных «клетках» горели факелы. В тот момент — обычным желтым светом. Нос Эдди уловил сильный запах нефти.
Оуверхолсер спешился. Другие посланцы Кальи последовали его примеру. Эдди, Сюзанна и Джейк смотрели на Роланда. Стрелок еще несколько мгновений сидел, чуть наклонившись вперед, положив руку на луку седла, погруженный в свои мысли. Потом снял шляпу, протянул к толпе, другой рукой трижды похлопал себя по шее. Толпа загудела. Одобрительно или удивленно? Этого Эдди сказать не мог. Но злости в реакции жителей Кальи не было, определенно не было, так что Эдди пусть немного, но успокоился. А стрелок перекинул ногу через седло и легко спрыгнул на землю. Эдди спешился куда осторожнее, понимая, что на него смотрят сотни глаз. Упряжь Сюзанны он надел заранее, подошел к ее лошади, повернулся спиной. Сюзанна ловко перебралась с седла на спину Эдди, словно всю жизнь только этим и занималась. Толпа вновь загудела, когда все увидели, что ноги ее заканчиваются у колен.
Оуверхолсер быстрым шагом направился к деревянной платформе, по пути пожал несколько рук. Каллагэн следовал за ним, изредка осеняя воздух крестом. Чьи-то руки протянулись из толпы, чтобы взять лошадей под уздцы и увести их. Роланд, Эдди и Джейк шагали в ряд. Ыш по-прежнему сидел в нагрудном кармане пончо, которое Бенни одолжил Джейку, и с интересом оглядывался.
Эдди вдруг почувствовал, что на него накатывают запахи толпы: пота, волос, обожженной солнцем кожи и, изредка (тут он вспомнил речную ярмарку, упомянутую Каллагэном), субстанции, которую герои вестернов называли «вонючей водой». Различал он и запахи
Оуверхолсер и Каллагэн поднялись на платформу. Эдди встревожился, увидев, что Джеффордсы и Слайтманы остались внизу. Роланд быстро поднялся по трем деревянным ступеням. Эдди последовал за ним, чувствуя, что у него подгибаются колени.
— Ты в порядке? — шепнула ему на ухо Сюзанна.
— Скорее да, чем нет.
Слева от платформы находилась круглая сцена. На ней расположились семеро мужчин в белых рубашках, синих джинсах и кушаках. Эдди узнал инструменты у них в руках, и хотя мандолины и банджо говорили за то, что музыка скорее всего будет дерьмовой, само присутствие музыкантов успокаивало. На жертвоприношения оркестры не приглашают, не так ли? Разве что барабанщика или двух, чтобы завести зрителей.
Эдди с Сюзанной за спиной повернулся к толпе. Огорчился, увидев, что прохода к главной улице больше нет. Увидел перед собой только море поднятых лиц. Мужских и женских, старых и молодых. Бесстрастных лиц, среди которых не было ни одного детского. Обладатели этих лиц много времени проводили на солнце, о чем говорили и цвет кожи, и множество мелких морщинок. Ощущение, что беда рядом, не покидало Эдди.
Оуверхолсер остановился у деревянного стола, где на специальной подставке стояло большое пушистое перо. То самое, что ласково называли перышком. Фермер взял его, поднял. Над толпой и без того тихой повисла столь глубокая тишина, что Эдди отчетливо слышал хриплое дыхание какого-то старика или старушки.
— Опусти меня вниз, Эдди, — попросила Сюзанна.
Ему не хотелось, но он подчинился.
— Я — Уэйн Оуверхолсер с фермы «Семь миль». — Оуверхолсер шагнул к краю платформы, выставив перед собой перышко. — Выслушайте меня, прошу вас.
— Мы говорим, спасибо, сэй, — пробормотали они.
Оуверхолсер повернулся, указал на Роланда и его тет в замызганных одеждах странников. Сюзанна, конечно, не стояла — присела на коленях между Эдди и Джейком, опираясь на одну руку. Эдди подумал, что никогда раньше его столь внимательно не разглядывали.
— Мы, мужчины Кальи, слышали Тиана Джеффордса, Джорджа Телфорда, Диего Адамса и других, кто говорил в Зале собраний, — продолжил Оуверхолсер. — Говорил там и я. «Они придут и возьмут детей, — вот что сказал я, имея в виду, конечно же, Волков, — а потом оставят нас в покое на целое поколение. Поэтому пусть все будет, как было». Теперь я думаю, что погорячился, произнося те слова.
Шепот прошелестел по толпе, тихий, как легкий ветерок.
— На том же собрании отец Каллагэн сообщил, что с севера к нам направляются стрелки.
Опять шепот. Эдди разобрал слова: «Стрелки… Срединный мир… Гилеад».
— Мы приняли решение послать своих представителей и посмотреть, так ли это. Вот люди, которых мы нашли, говорю я вам. Они заявляют, что они… те самые, как назвал их отец Каллагэн. — Эдди почувствовал, что Оуверхолсеру как-то не по себе. Будто он изо всех сил старается не пернуть. Эдди уже видел такое выражение лица, обычно по телевизору, у политиков, когда им некуда деваться и приходится говорить, о чем так хотелось промолчать. — Они заявляют, что являются частью ушедшего мира. А это означает…