Волки Кэллы (Темная башня - V)
Шрифт:
Эдди вновь изучающе посмотрел на нее, словно собираясь справить, как такое могло случится, что она не хочет идти с ними, босиком или нет, но на этот раз Роланд не обеспокоился. Тайне Миа ничего не грозило, во всяком случае, не текущий момент. Слишком уж призывно звала роза, так что Эдди просто не мог думать ни о чем другом. Ему не терпелось перемахнуть через забор.
– Мы должны держаться вместе, – с неохотой сказал Эдди. – Чтобы не потеряться на обратном пути. Ты сам предупреждал об этом, Роланд.
– Далеко ли от забора роза, Джейк? – спросил Роланд. Слова давались ему с трудом: от гула в ушах он не мог говорить, не мог думать.
– Она в центре
– Как только зазвучат колокольца, мы сразу побежим к забору и Сюзанне, – решил Роланд. – Все трое. Согласны?
– Согласен, – кивнул Эдди.
– Все трое и Ыш, – уточнил Джейк.
– Нет, Ыш останется с Сюзанной.
Джейк нахмурился, последнее ему явно не понравилось. Роланд другого и не ожидал.
– Джейк, Ыш тоже босиком… разве ты не говорил, что там полно осколков стекла?
– Д-да… – выжал из себя Джейк. С неохотой, потом опустился на колено, всмотрелся в широко раскрытые, с золотыми ободками, глаза Ыша. – Останешься с Сюзанной, Ыш. – Ыш! А! – Ыш остается. Джейка это устроило. Он поднялся, посмотрел на Роланда. Кивнул.
– Сюзи? – спросил Эдди. – Ты не передумала?
– Нет, – ответ уверенный. Без малейшей паузы. Теперь Роланд практически не сомневался, что Миа перехватила контроль над телом, дергала за рукоятки, щелкала переключателями. Практически, но не совсем. Даже теперь стопроцентной уверенности к него не было. Гудение розы приводило в тому, что любая цепочка умозаключений заканчивалась одинаково: все, именно все, будет хорошо.
Эдди кивнул, поцеловал ее в уголок рта, потом шагнул к забору с написанным на нем странным стихотворением о Сюзанне-Мио, раздвоенной девочке. Переплел пальцы, превратив их в подножку. Джейк тут же поставил на нее ногу и в мгновение ока перескочил через забор.
– Эйк! – крикнул Ыш и замолчал, усевшись у одной из босых ног Сюзанны.
– Ты следующий, Эдди, – распорядился Роланд, переплел оставшиеся пальцы, создавая для Эдди ту же подножку, какую Эдди сделал для Джейка, но Эдди просто схватился за верхушки досок и легко перемахнул через забор. Наркоман, которого Роланд встретил в самолете, идущем на посадку в аэропорт имени Кеннеди, никогда не смог бы такое сделать.
– Оставайтесь на месте. Вы оба, – вроде бы Роланд говорил о женщине и ушастике-путанике, но смотрел только на женщину.
– С нами ничего не случится, – она наклонилась и погладила Ыша по шелковистой шерсти. – Не так ли, малыш?
– Ыш!
– Иди, взгляни на свою розу, Роланд. Пока еще можешь.
Роланд еще раз раздумчиво посмотрел на нее, схватился на верхушки досок. А мгновением позже исчез за забором, оставив Сюзанну и Ыша на вибрирующем жизнью уличном углу. Другого такого не было во всей вселенной.
11Странное случилось с ней, пока она ждала.
В той стороне, откуда они пришли, около магазина звукозаписи, часы на здании банка попеременно высвечивали время и температуру воздуха: 8:27 – 64, 8:27 – 64, 8:27 – 64. А потом, внезапно, начали высвечивать 8:34 – 64, 8:34 – 64[25]. От часов она глаз не отрывала, могла в этом поклясться. Может, какой-то сбой произошел в механизме часов?
«Наверняка, – подумала она. – Какая еще могла быть причина?» Никакой, предположила она, но почему внезапно все стало чувствоваться по-другому? Даже выглядеть по-другому? «Может, это мой механизм дал сбой?» – пришла в голову новая мысль.
Ыш повизгивал и тянулся к ней длинной шеей. И вот тут она поняла, что и вокруг все переменилось. Мало того, что пропали семь минут, так еще и мир вернулся к прежним, привычным пропорциям.
«Как такое могло случиться? Когда? В эти пропавшие семь минут?»
Ыш вновь завыл. Чуть ли не залаял. Смотрел он мимо нее. Она повернула голову. Шестеро человек пересекали Сорок шестую улицу, направляясь к ним. Пятеро – нормальных, шестая – женщина с мертвенно-бледным лицом, в платье с пятнами плесени. С пустыми черными глазницами. С широко раскрытым ртом. Сюзанна увидела, как зеленый червяк выполз на нижнюю губу. Остальные люди обходили женщину по широкой дуге, как другие пешеходы на Второй авеню обходили Роланда и его друзей. Сюзанна догадалась, что в обеих случаях обычные люди чувствовали что-то аномальное и инстинктивно старались держаться от него подальше. Только эту женщину перенес в Нью-Йорк не Прыжок.
К ним шла мертвая женщина.
12С каждым шагом по засыпанному битым кирпичом и мусором пустырю гудение становилось все сильнее. Как и прежде, Джейку мерещились в тенях всякие лица. Он видел Гашера и Хутса, Тик-Така и Флегга; он видел подручных Элдреда Джонаса, Дипейпа и Рейнолдса; он видел своих мать и отца и Грету Шоу, их домоправительницу, которая чуть напоминала Эдит Банкер[26] и всегда помнила, что с эго сэндвичей надо срезать корочку. Грета Шоу, которая иногда называла его Бама, но только, когда они оставались вдвоем, это был их секрет.
Эдди видел людей из своего прежнего района: Джимми Полио, с изуродованной болезнью ступней, и Томми Фредерикса, который всегда так волновался, наблюдая играми по стикболу[27], что начинал строить страшные рожи, за что его прозвали Томми-Хэллоуин. Шкипера Браннигэна, который ввязался бы в драку с самим Эль Капоне, если б Капоне не хватило ума держаться подальше от их округи, и Ксабу Драбника, Безумного Гребаного Мадьяра. Он увидел лицо своей матери в груде разбитых кирпичей, ее блестящие глаза поблескивали в осколках бутылки из-под газировки. Он увидел ее подругу, Дору Бертольо, которую ребятня в квартале прозвала Сисястой Дорой, и действительно, груди у нее были большущие, с арбуз каждая. И, само собой, он увидел Генри. Генри стоял в глубокой тени, наблюдая за ним. Только Генри улыбался, а не хмурился, и, похоже, избавился от своей дурной привычки. Поднял руку с оттопыренным большим пальцем, видать, хвалил Эдди. «Так держать, – послышался в гуле голос Генри Дина. – Так держать, Эдди, покажи им, на что ты способен. Разве я не говорил остальным, какой ты у меня молодец? Разве не говорил, когда мы сидели за магазином и курили сигареты Джимми Полио? «Мой маленький братец может уговорить дьявола броситься в огонь», – сказал я. Не так ли? – Да, да, говорил. – Я всегда это чувствовал, – шептало гудение. – Я всегда тебя любил. Иногда подводил, но любил всегда. Мы мой маленький мужчина».
Эдди начал плакать. И то были слезы счастья.
В тенях этого пустыря Роланд увидел фантомы всей своей жизни: от своей матери до посланцев Кальи Брин Стерджис. И, пока они проходили мимо него, росло ощущение, что он все делал правильно. Что все трудные решения, вся страдания, потери, пролитая кровь не пошли прахом, не пропали зря. На все была причина. Все делалось ради поставленной цели. Ради любви и жизни. Он услышал все это в пении розы и тоже заплакал. В основном, от облегчения. Дорога к этому пустырю далась ему нелегко. Многие из тех, кто шел с ним, умерли. Однако, здесь они жили. Пели вместе с розой. И он понял, что не зря прожил свою жизнь.