Волки Одина
Шрифт:
Папа всегда был чуток. Санька порой удивляло, как ловко он угадывает, когда сын врёт, а когда говорит правду.
– Пошли есть, – сердито сказал Первенцев-старший, сбрасывая руку Санька. – Маша, пойдем. После поговорим.
«Нет ничего вкуснее приготовленного мамой, – в очередной раз признал Санёк. – Какие они у меня всё-таки славные. Им бы где-нибудь в Европе жить… Ну, может, еще и поживут».
– Глаза у тебя, сына, какие-то нехорошие стали, – огорченно проговорила мама. – И осунулся
– Устал немного, – сказал Санёк. – Работа все же тяжелая.
– Да уж, – вздохнула мама. – Деньги нынче нелегко зарабатывать. А уж такие деньжищи…
– Это на дом вам, – сказал Санёк, но под суровым взглядом отца тут же исправился: – …Нам на дом. Ремонт сделать можно или вообще финский купить.
– Я этот дом своими руками построил! – возмутился отец. – Он еще век простоит.
– Кто спорит? Тебе решать. Мам, супу еще налей…
– Я бы всё-таки хотел узнать подробности, – заявил отец, когда они перешли к чаю с крендельками. Но тон у него уже был другой. Неужели поверил?
– Пап, я не могу! – Санёк развел руками. – Я подписку давал.
– Что-то связанное с твоим этим, отставником? На которого ты работаешь?
Санёк знал: папе не нравится Фёдрыч. Папа вообще военных недолюбливал. С института. Но терпел, потому что считал: лучше пусть Санёк тренером работает (такая у него была официальная запись в трудовой), чем баклуши бьет.
– Нет, не с ним. Но я его планирую подключить. Он толковый, Фёдрыч.
Папе не удалось скрыть ироническую усмешку. Санёк понимал, что он думает: «Вот сидит мальчишка, только из школы, ничего в жизни не видел – и уже планирует! Решает за взрослых людей».
– Спасибо, мам! – Санёк встал. – Пойду гляну, что у меня с почтой.
Почты было много. Большая часть – от Лики. И в фейсбуке. И в скайпе.
«Не сейчас, – подумал Санёк. – Не могу».
Он ей изменил. И это факт. Даже если она никогда не узнает, всё равно на душе муторно.
И тут вспомнился Серёга… и стало еще муторнее.
Что теперь делать, что сказать его родителям?
Можно, конечно, ничего не говорить. Из Игры, как сказал Петр, с ними уже связались. И никто, кроме Машуньки, не знает, что Серёга ушёл с ним. Да и Машунька не знает ничего толком. Можно сделать вид, что он ни при чем.
Никто не узнает.
Но совесть…
Может, денег им подкинуть сверх того, что по страховке заплатят? Да и когда еще заплатят… Денег бы точно подкинуть надо. Отец у Серёги – алкаш. «Жигуль» парню достался, потому что у отца права отняли. Уже второй раз, и теперь надолго. А у матери Серого – двое мелких, и деньги ой как нужны. Решено. Завтра заедет, отдаст тысяч пятьдесят. Рублей. Можно и больше, но тогда вопросы возникнут. А так можно сказать, что долг возвращает.
Еще грело сказанное клерком в офисе Игры: «Если закон нарушен, он будет восстановлен. И друг твой вернется». Если нарушен…
Вот
Зато он знал, что есть в миру два человека, которым наверняка что-то известно.
Искатели. Сидор Черный Доктор и Николай Двина.
А как говаривал бывший офицер спецподразделения «Меч» Никита Федоров, он же – Фёдрыч: «У знающего человека можно узнать всё, что тебе нужно. Главное – правильно спрашивать».
И если сам Санёк науку «правильно спрашивать» изучал чисто теоретически, то Фёдрыч – профи. И наверняка поможет, если попросить. Правильно попросить.
Глава сорок четвертая
Санкт-Петербург. Александр Первенцев. Старые друзья…
– Фёдрыч, я вернулся! – сообщил Санёк.
– Подъезжай, – лаконично отозвался майор в отставке.
Санёк подъехал.
И, к своему удивлению, обнаружил в гостях у Фёдрыча Гучко. И, к еще большему удивлению, Санька тот не узнал.
– Это кто? – поинтересовался уже слегонца датый банкир. – Сослуживец твой? Познакомь. Может, у меня для него работа есть.
– Юра, ты когда набраться-то успел? – удивился Фёдрыч. – Мы ж меньше литра приговорили.
– Чё ты гонишь? Я не пьяный! – возмутился Гучко.
Санёк заметил: прежнего, барственного, отношения к майору у банкира уже не наблюдалось. Общались равные.
– Тогда глаза протри! – посоветовал майор. – Это ж Санёк. Как сходил, Санёк?
– Спасибо, Фёдрыч. Тебе, в смысле, спасибо. Помогла твоя наука. Пришлось немного пострелять.
– Мужик! – обрадовался Фёдрыч и щедро плеснул вискаря в третий стакан. – За тебя, Санёк! Быть тебе богатым. Вон даже Юра тебя не признал.
– Уже, – сказал Санёк. – Уже богатый. Может, пойдем пожрем куда-нибудь?
Жор какой-то. Буквально час назад позавтракал – и опять в желудке вакуум.
– Санёк!
Надо же. Признал всё-таки хозяин жизни. Даже обниматься полез. Хотя вот это уже лишнее.
Санёк смотрел на Гучко и удивлялся: и перед этим обрюзгшим толстяком он когда-то робел. Тот даже как-то в размерах уменьшился. И в масштабах. И еще кое-что прочитал Санёк в свинячьих глазках банкира: он – не воин. Пусть и бандит в прошлом, пусть и людей убивал, и экстремальным туризмом увлекался, а всё равно – не воин. До конца такой не пойдет. То есть, может, и пойдет, но сначала прикинет: а выгодно ли?
– Повзрослел, базара нет, – одобрительно проворчал Гучко. – Как оно там, в Игре?
– Нормально. Играем.
– Во! – Гучко подмигнул Фёдрычу. – Ты нам должен, парень. Считай, это мы тебя сделали!
Санёк усмехнулся. Покровительственный тон банкира его развеселил. Подумалось: а как бы он рассуждал, если бы Санёк сейчас выметнул нож из рукава и прижал ко второму, нет, уже к третьему подбородку?
Но в целом Гучко прав. Санёк – должен.
– Десятка, да? – уточнил он. – Скажи куда, я завезу.