Волки севера

Орджилл Дуглас

— Снова снег, — угрюмо сказал он.

Они все посмотрели на плотную белизну падающего снега. В тепле дачи было уютно слышать завывание ветра, несущего плотные снежные заряды. Изредка в просветы можно было увидеть лед Обского моря.

— Сейчас там нет огоньков, — сказала Дайана.

Солдатов улыбнулся.

— Нет смысла. Это рыбаки. Они все разошлись по домам, когда началась пурга. У нас это национальный вид спорта. Люди идут на лед, продалбливают во льду отверстия и ловят рыбу на удочку. С собой они берут пару бутылок водки, а некоторые даже книгу. Разумеется,

такая ловля только хобби, а не промысел.

— И много они ловят?

Солдатов пожал плечами.

— Несколько штук, если повезет. Но рыба мелкая. Вся крупная рыба зимой на глубине.

— А зачем они ловят сейчас?

— Пища, — ответил Солдатов. — Ведь в Новосибирске не хватает продовольствия. Войска привезли кое-что, но ведь здесь тысячи людей. Даже такой скромный улов и то кое-что значит. Солдатам дано указание пропускать на лед людей, у которых большие семьи.

Дайана удивилась.

— Пропускать?

— Разумеется, — ответил Солдатов. — Там ведь стоят посты проверки. Сейчас в город никто не может войти, не имея пропуска. А некоторым людям выдается разрешение на ловлю рыбы.

— Но почему не разрешается всем?

Солдатову не понравился вопрос.

— Решение проблемы возложено на нас, ученых. Поэтому никто не должен мешать нам. Для тысяч людей важнее, чтобы мы здесь спокойно работали, поэтому нельзя допускать, чтобы несколько сотен мешали нам.

Именно об этом и подумал Стовин, когда смотрел на большую общую могилу возле вокзала в Новосибирске. Бисби, однако, не принял эту точку зрения.

— Даже если эти несколько сотен умирают от голода? У вас же не хватает пищи. Но вы, — он повернулся к Валентине, — устроили нам здесь неплохой обед.

— Эти припасы долгие годы лежали в больших холодильниках. Нет, мы не голодаем. В Академгородке большие запасы пищи. Правда, мы уже разрабатываем систему рационирования, но мы не голодаем. Даже сейчас, когда в городке больше трех сотен приезжих ученых.

— Ясно, — сказал Бисби.

Он слишком напорист, подумал с беспокойством Стовин, но в этот момент зазвонил телефон. Солдатов подошел к столу, взял трубку. Затем он вынул из кармана ручку и сделал несколько записей в блокноте. Сказав несколько слов по-русски, он положил трубку и повернулся к Стовину.

— Это Институт Холода и Якутска. Видимо, военные восстановили связь, подключив свои каналы. Институт сейчас занимается обработкой данных, так как здесь, в Новосибирске, это сейчас трудно сделать. Там работает моя ученица — Галя Калмыкова. Она передала мне некоторые цифры, которые могут оказаться весьма любопытными.

Оба склонились над записями. Дайана и Бисби, которых на какой-то момент сблизило общее непонимание, молча смотрели. Приглушенный разговор продолжался минут пять. — … Весьма резкое увеличение поверхности альбедо… — Стовин взял карандаш и стал делать какие-то расчеты. Затем… — пятьдесят пять процентов альбедо плюс излучение Земли, и мы вправе ожидать мощную обратную связь…

Наконец Стовин поднял голову и посмотрел на Дайану и Бисби, сидящих в ожидании. Он быстро поднялся. Ему не хотелось оставлять

Бисби вне обсуждения проблемы. А Дайана? Но она же климатолог. Она сама позаботится о себе. Но Бисби нужно дать объяснение.

— Ну, что ж, Поль, — сказал он. — Это приближается. И довольно быстро.

— О?

— Эти цифры, которые предоставил мне Женя — радиация и альбедо, — эти цифры внушают тревогу.

Бисби нетерпеливо шевельнулся. На его лице было выражение, близкое к гневу.

— Сто, я не знаю, что такое альбедо, не говоря уже об остальном.

— Альбедо — это количество отраженных лучей от Земли. Солнце освещает Землю, и некоторая часть лучей поглощается, согревая ее, а другая часть отражается обратно в пространство. Снег и лед увеличивают степень отражения — альбедо. Возникает диспропорция между отраженным и поглощенным светом и температура поверхности земли падает. А если учесть и другие факторы — солнечные пятна, вулканическая пыль, дым заводов и прочее тоже увеличивают альбедо, и значит тоже вызывают дальнейшее охлаждение, способствуя большому количеству снега и льда. То есть вступает в действие обратная связь. Чем выше альбедо, тем холоднее. А раз холоднее, то больше снега и льда, увеличивающих альбедо. В этом, конечно, ничего нового нет, так как процесс начался лет десять назад.

— Если все это знали, так к чему споры? — спросил Бисби.

— Для большинства из нас не было сомнения, охлаждается Земля или нет. Мы знали, что охлаждается. Весь вопрос в сроках, в скорости охлаждения. Одни считали, что этот процесс займет пару сотен лет, другие, оптимисты, утверждали, что тысячелетия. Но был Человек в Англии, который заявил, что через пятьдесят лет начнется Новый ледниковый период. А я считал, что это произойдет гораздо раньше. Женя тоже так считал. И мы оказались нравы.

Бисби смотрел на Стовина. Глаза его сузились. Стопин посмотрел на него с любопытством. Сомнение шевельнулось в его мозгу. Он готов был поклясться… что Бисби… торжествовал.

— Как вы это узнали? — спросил Бисби.

— Мы получили данные по снеговому отражению в Сибири. И оно двигается на юг. То же самое, насколько я знаю, происходит на Аляске, в Канаде, на севере США. Завтра я позвоню в Будер.

— Снеговое отражение? — спросила Дайана.

— Да. Судя по цифрам, которые дал мне Женя, лес высотой сорок футов будет полностью покрыт снегом через два года. Может быть, и быстрее.

— Два года, и толщина снега пятьдесят футов, — с ужасом сказала Дайана. — И где граница?

Солдатов и Валентина молча слушали разговор американцев. Но теперь Солдатов вмешался.

— Где граница? Это… как вы говорите в Америке? — шестидесятипятидолларовый вопрос.

— Шестьдесят четыре, — поправил Бисби.

— Шестьдесят четыре? Ясно. Ноль, Дайана, посмотрите сюда.

Он снова расстелил карту.

— На нашем северном побережье уже сейчас неприятности. И все это произошло за последние четыре дня. Белое, Карское моря. Новая Земля… К счастью, там мало населения, хотя есть нефтяные сооружения и довольно важные люди оттуда эвакуированы.