Волки севера
Шрифт:
— Там условия более или менее сносные. Но я не могу вам сразу дать ответ. Я должен передать вашу просьбу премьер-министру. Но я думаю, он согласится. Ведь мы же на одном континенте, не так ли?
— Я тоже так думаю, — сказал президент. — У нас тоже есть области, пока еще пригодные для проживания. Например, Южная Дакота. Как, Мэл?
Брукман наклонился вперед.
— Да, мистер президент. Но никто не может сказать, долго ли это продлится. Однако в ближайшие несколько месяцев там могут найти приют много людей.
Президент повернулся к человеку из Комитета
— Можно ли быстро организовать переселение людей в южные области?
Представитель потер руки. Казалось, он наслаждается происходящим.
— Не знаю, мистер президент. Это единственное, что я могу сказать. Но мы будем стараться. Думаю, что у нас что-нибудь получится.
— Хорошо. Мэл, как насчет продовольствия?
— Продовольствия, разумеется, не хватит, чтобы обеспечить людей в том количестве, к которому они привыкли. Расчеты на ЭВМ показывают, что урожай будет катастрофически падать. Не только у нас, но и во всем мире. Но, с другой стороны, существуют стратегические запасы у нас, в Европе, да и Советском Союзе наверняка кое-что припрятано. Так что, возможно, год мы продержимся.
— Возможно? — спросил президент.
— Смерти будут, сэр. Много смертей. В третьем мире всегда голодали, хотя мы и помогали им. Сейчас нам будет труднее это делать. И голод в странах третьего мира увеличится. Можно без преувеличения сказать, что он увеличится в десять раз. Однако, если человечество надеется пережить нынешнюю катастрофу, то мы — США, Англия, Европа, Советский Союз — его единственная надежда. Мы, а не третий мир. И если погибнем мы, то они погибнут наверняка.
Президент поднял брови. Это был новый Брукман. Суровый, умеющий кусаться.
— Вы действительно думаете, что мы сможем сделать нечто, чтобы выжить в этой катастрофе?
— Такая возможность есть, — осторожно ответил Брукман. — Вы читали доклад Стовина — Солдатова, сэр?
— Да.
— Там высказана фантастическая мысль, но ее можно воплотить в реальность. Сезонная миграция животных обеспечивает им оптимальные условия для жизни. И Стовин предлагает реорганизовать наше общество так, чтобы люди могли мигрировать в течение года из Айовы и Флориды, например, в Нью-Мексико и Техас. Европейцы могут использовать для этого Средиземноморье и Северную Африку, русские — Кавказ. Разумеется, это гигантский проект, но он даст нам время осмотреться.
— Вы приверженец гигантских проектов, — сказал президент.
— Да, к тому же нам нужно избавиться от многих привычек. Мы всегда были хорошими едоками. Вы знаете, мистер президент, что средний современный человек в развитой стране требует для поддержания жизни тонну зерна? Это хлеб для него и корм для скота, чтобы человек мог есть мясо. Даже в Африке человек потребляет в год четыреста фунтов зерна. Теперь нам придется опуститься до африканского уровня, а им опуститься еще ниже — примерно до двухсот фунтов.
— Все это долгосрочные прогнозы, — сказал президент. — А ближайшие перспективы?
— Наша надежда — химия. Возможно создать химическую пищу, которая сохранит жизнь людям. Мы уже имеем опыт с астронавтами.
Он замолчал, посмотрел на лист бумаги, лежащий перед ним.
— Мы не знаем, мистер президент, как подействует на организм человека постоянное потребление химической пищи. Мы можем только предполагать и, возможно, нам придется кое с чем столкнуться. Весьма неожиданным. Завтра я устраиваю встречу президентов четырех крупнейших химических концернов. На встречу я пригласил Ледбестера из Англии, ученых из Германии и Франции.
— Сможем ли мы поставлять пищу в страны третьего мира? — спросил президент. — Это не будет слишком обременительно?
— Нет, не сможем, — сказал Брукман. — Нам самим будет недостаточно.
— Мэл, — сказал президент. — Мы должны будем помогать. Если мы не будем этого делать, то нам придется воевать. А я не могу допустить этого. Голодающим людям терять нечего. Если мы не будем давать, они будут пытаться взять сами. Поэтому нам придется делиться. Кстати, как обстоят дела с рационированием пищи?
— Карточки распределения уже отпечатаны, — сказал представитель министерства. — В газетах уже начался шум по этому поводу. Естественно, проект такого масштаба не удастся сохранить в тайне. Но люди уже подготовились к этому. А жители северных штатов приветствуют такое решение. Остальные… остальные не считают это жизненной необходимостью, но они видят на экранах телевизоров, что происходит на севере. Они понимают, что разумные ограничения необходимы.
— Теперь всем придется привыкать к новым условиям жизни. Это надолго, — сказал Брукман. Голос его прозвучал устало. Сколько ему лет? — подумал президент. Шестьдесят?.. Немного старше меня. А я все время считал его холодной машиной для ответов.
Через несколько минут президент закрыл совещание. Когда все выходили из кабинета, он задержал Брукмана.
— В Коннектикуте очень холодно, Мэл? Вы когда собираетесь обратно?
— Завтра вечером. Но в Санта-Фе я прилечу на будущей неделе. В Коннектикуте холодно, сэр. Я даже в кабинете не снимаю пальто.
— Хмм, Мэл…
— Да, сэр?
— Я считаю, что не ошибся, когда назначил вас Председателем Научного Комитета.
Брукман отчаянно смутился, даже покраснел.
— Вы очень добры, мистер президент…
Глава 17
Колонна тракторов и автомобилей отъехала от огромного здания и направилась к расчищенному бульвару, следуя по пути, вдоль которого стояли полицейские машины со вспыхивающими красными лампами. Хотя уже был полдень, колонна двигалась в полумраке, так как по сторонам дороги высились снежные завалы, достигающие высоты двухэтажного дома. Они преграждали путь дневному свету. В машинах сидели люди целыми семьями, и нередко можно было увидеть съежившуюся от холода кошку или собаку. Хотя было запрещено брать с собой домашних животных из-за недостатка продовольствия, многие люди игнорировали это запрещение.