Волки севера
Шрифт:
Что убило сибирского мамонта и остальных? Убило огромное животное быстро и неожиданно. Ведь оно ело тpaву в момент смерти. И какой климат был в то время в Сибири, если там росли тропические растения? Ведь они остались совершенно свежими, не подверглись гниению. Значит, они были заморожены мгновенно. От чего умерли пятьсот мамонтов одновременно в Бедфесте?
Стовин наклонился вперед. Глаза его сверкали.
— Вот почему я сказал вам, мистер президент, что смерти в России и в Хейсе не имеют особой важности сами по себе. Я уверен, что там случилось именно то, что случилось с
Но, увы. Это не так. Будущее Земли — это Земной шар, покрытый льдом, будущее — это мало пищи, мало людей.
Стовин замолчал и президент посмотрел на Брукмана.
— Когда комиссия Джимми Картера сделала сообщение о мировой ситуации климат — продовольствие?
— Апрель 1978 года, мистер президент.
— Х-мм.
Донливи посмотрел на президента.
— Я благодарен мистеру Стовину за прояснение ситуации. К сожалению, я не подготовился к сообщению, но могу сделать следующее: понижение средней температуры на Земле всего на один градус повлечет за собой уменьшение урожая на двадцать семь процентов. Два с половиной градуса — потеря пятидесяти четырех процентов. Это гибель четверти населения Земного шара.
— Это биологическая ловушка, в которую, как пишет любитель Ордри, обожаемый Стовиным, завлекли нас 15000 лет теплого климата, — смеясь сказал Бритбарт.
Президент внезапно поднялся, и все тоже встали.
— Благодарю вас, джентльмены. Боюсь, что я уже опаздываю на следующее совещание. Мэл, я буду рад, если вы представите мне запись нашей беседы сегодня.
Все члены Комитета пробормотали слова прощания из выходить из Овального кабинета. Но президент вышел из-за стола и сказал:
— Вы не могли бы остаться на пару минут, Мэл? И вы тоже, доктор Стовин.
Он смотрел, как массивный Брукман усаживается в кресло. Вот, думал президент, сидит зравомыслящий человек, консерватор. Брукман мог бы быть честным политиком. Он не дурачил бы никого. Президент снова просмотрел список лиц, участвовавших в сегодняшнем заседании Комитета. Агроном, биолог, ботаник, антрополог. И Стовин. Пророк конца света и его команда. Если бы Брукман был уверен, что Стовин действительно дикарь, он бы никогда не пригласил его в свою команду.
— Я хотел поблагодарить вас, Мэл, за возможность познакомиться с доктором Стовиным. Доктор Стовин, мне говорили, что вы мечтатель.
— Да, мистер президент.
— Вы читаете Библию, доктор Стовин?
— Иногда.
— А вы верите в Бога?
— Нет.
Президент улыбнулся.
— А я верю. Итак, теперь мы понимаем друг друга. Я думаю… я думаю, что я скоро назначу вам встречу через Мэла. Благодарю за то, что вы пришли.
Стовин уже выходил вместе с Брукманом из Овального кабинета, когда президент снова остановил
— Этот ученый, Кукла… — Да, Кукла. Он сказал, что еще шесть зим, таких как в 1972 году…
— Да, мистер президент.
— А сколько зим потребуется, по вашему мнению, чтобы его предсказание сбылось?
— Пять, — ответил Стовин.
Офис помощника президента
Белый дом Вашингтон, округ Колумбия. Доктору Вильяму Стовину, Университет Нью-Мексико, Альбукерк.
Я благодарен вам за то, что вы приняли предложение, которое президент сделал через доктора Брукмана, заключающееся в том, что вы должны провести три месяца в Канаде и Северных Штатах США и собрать материал, на основе которого вы составите доклад президенту:
1. Оценка значимости тех явлений, которые обсуждались на заседании Комитета.
2. Каковы, по вашему мнению, ближайшие климатиские перспективы.
— Вы понимаете, конечно, что ваша миссия и ваш будущий доклад имеют чисто личный характер, это ваши ншошения с президентом.
Все необходимые формальности уже улажены с канадскими властями. Доктор Брукман ознакомит вас с подробностями вашей миссии, которая субсидируется Национальным Комитетом по явлениям в атмосфере.
Я уже поблагодарил доктора Миллера, который дал ни шожность вам временно оставить свои обязанности в университете.
Примите мои искренние пожелания в успехе миссии.
Я думаю, что говорить о секретности миссии излишне.
Глава 4
Стовин говорил, стараясь перекричать рев стодесятисильного авиамотора. Небольшой самолет поворачивал ил юго-восток, держа курс вдоль изрезанной кромки пакового льда, тускло поблескивающего в трехтысячах футов под ними. Возле Стовина сидел молодой пилот, держащий на коленях карту и время от времени посматривающий на компас, чтобы не сбиться с курса, который он проложил от Анчарэйджа до Катмаи Бей.
— Сколько нам еще лететь?
Пилот снова взглянул на карту.
— При таком ветре часа два. Но погода портится. Вполне возможно, что нам придется повернуть обратно. Я скажу вам за пятнадцать минут до того, как приму решение.
— Было бы крайне неприятно возвращаться, проделав такой путь, — сказал Стовин. — Я на Аляске уже три недели, — подумал он, — и мне не хотелось бы терять время.
— Было бы гораздо более неприятно сажать эту малышку куда-нибудь вроде Озера Тустумена. К тому же, тогда нам придется провести там дня четыре, если нам повезет и нас быстро найдут спасательные вертолеты.
— Четыре дня?
— Да. И потому, что наш маршрут известен.
Стовин хмыкнул, но ничего не ответил. Маленький самолет с ревом вырвался из серого облака и теперь под ними расстилалось море. Оно морщинилось волнами и с такой высоты было похоже на мутно-зеленое растрескавшееся стекло. Привязанные к креслам, в тепле кабины, они сейчас летели над одним из самых суровых, негостеприимных, опасных районов Земного шара — жуткая смесь льда, камней, необжитой тундры. Здесь даже арктическим растениям и животным было трудно вести борьбу за существование. И среди льда здесь находились действующие вулканы.