Волки сильнее собак

Смит Мартин Круз Круз

Аркадий взял вторую бутылку пива и купил газету. Он подумал, что было бы неплохо наверстать упущенное. У Зурина в магазине «дьюти-фри», по-видимому, глаза разбежались от обилия французских коньяков, шелковых галстуков и шарфов. Стайка японских школьниц чинно куда-то направилась. Навстречу им шла, подпрыгивая, девочка лет восьми с большими глазами и прямыми темными волосами до плеч. В руках у нее была палочка с ленточками, которой она помахивала при прыжках. Аркадий уже видел этот танец на киевской площади Независимости. Это

была дочка стоматолога.

Аркадий свернул газету и пошел следом за девочкой. Зал ожидания представлял собой временное пристанище для семей, здесь также дремали и нервно бродили небритые люди. Остальная публика лениво слонялась вокруг сувенирных ларьков, банкоматов и газетных киосков. Девочка забежала в переполненный музыкальный магазинчик, Аркадий продолжал следить за ней. Девочка появилась в заднем углу зала с женщиной в модном дорожном костюме. Доктор Левинсон. Виктор беспокоился об ее безопасности, а она, казалось, была на седьмом небе от счастья – привлекательная женщина, которая не скрывала своего приятного волнения в предвкушении путешествия. Девочка получила поцелуй и скрылась из виду.

Газетный киоск – вместилище книжек в мягких обложках, журналов, флакончиков с духами и лаком для ногтей, презервативов и аспирина. Тюбики с помадой высились в три ряда. Девочка протиснулась сквозь толчею и взяла за руку мужчину, выбирающего зубную пасту. Он был одет как американский игрок в гольф, в ветровку и кепи. Волосы были каштановые, а не обесцвеченные, и вместо перстня с бриллиантовой подковой красовалось обручальное кольцо, но Аркадий узнал сутулые плечи и тяжелую челюсть Антона Ободовского. Зубная паста обещала отбеливающий эффект, лучезарную улыбку. Антон смеялся, что-то говорил дочери. Когда он увидел Аркадия, сразу сник – словно сдулся воздушный шарик. Поцеловав девочку, он отослал ее к маме и положил зубную пасту обратно на полку.

Аркадий медленно подходил к нему, делая вид, что рассматривает что-то на полках.

– Куда-то летите?

– Да, – понизил голос Антон.

Аркадий тоже говорил тихо – он вел игру.

– Дайте взглянуть на ваш паспорт и билет.

– Вы не имеете здесь никакой власти.

– Давайте.

Антон протянул документы. Он то и дело сглатывал слюну и натужно улыбался, пока Аркадий читал:

– Пункт назначения – Ванкувер, Канада. Супруги Левинсон с дочерью. Украинский паспорт и канадская иммиграционная виза. Как вам это удалось получить?

– Как иммигрирующему вкладчику. Положил деньги в их банк.

– Купили себе дорогу в Канаду.

– Это законно.

– Если ваше прошлое безупречно. Вы сменили имя, перекрасили волосы, и я уверен, что скрыли судимость. А что еще?

– Еще был Левинсон. Он ушел от них.

– И вы приехали на помощь?

– Да. Два года назад. Я уже был ее пациентом. Но Ребекка не хотела иметь дел с мафией. Мы поженились, и я приезжал навестить их лишь раз в месяц, потому что

не хотел, чтобы кто-нибудь об этом узнал, особенно бывшие мои «товарищи».

– А гигиенист?

– Ах она? Мне требовалось прикрытие, чтобы бывать в кабинете. Уверен, она хорошо проводит время в Марокко. Милая девочка.

– Именно так сказал Виктор.

– Я видел его. Повозил по Киеву. Он выглядит получше.

– Звонок, который вы сделали из Бутырки Паше Иванову, о чем он был?

– Это было предупреждение, вернее, стало бы таковым, если бы он ответил на звонок.

– Предупреждение о чем?

– Кое о чем.

– Точнее?

– Не стоит.

– Давайте помогу вам. Карел Катамай. Кстати, он мертв.

– Видел в новостях. – Антон повернулся спиной к стойке с помадой. – Я знал Катамая со времен его детства в Припяти. Знал, через что он прошел. Я помн(о эвакуацию и как люди относились ко всем жителям Припяти, словно мы были зачумленные. Мне повезло, что я боксер; надо мной не посмеешься. А вот Карелу было трудно. Он часто писал мне в юности, потом на несколько лет замолчал, а потом вдруг позвонил и сказал, что находится в Москве и ему нужен на время фургон. Фургон дезинсектора. Он никогда раньше ни о чем меня не просил.

– Он сказал зачем?

– Сказал, что это просто розыгрыш. Для друга.

– И вы достали ему фургон?

– Что я, по-вашему, идиот? Поставить будущее своей семьи под угрозу и украсть фургон для парня, которого не видел много лет? Когда я отказался, вот тогда-то он и сказал мне, что приехал в Москву разделаться с Пашей Ивановым. Я сказал, что он почти недосягаем. Но Катамай был непреклонен, и дело закрутилось. Тогда я засадил самого себя в Бутырку, пока все не закончится. Позвонил Иванову, но он так и не отозвался. Я пытался его предупредить.

– А теперь собираетесь бежать?

– Я не бегу. Просто хочу жить нормально, по закону.

– И как же вы думаете избавиться от такого преступного прошлого?

– Выйду из дверей. Сяду в самолет. И улечу.

– А как же погубленные вами люди? Неужели вы думаете, что сможете все это так просто забыть?

Антон сжал кулаки. Стойка с помадой задрожала. Аркадий взглянул в зал ожидания и увидел доктора Левинсон с дочерью, стоящих с багажом и рассматривающих авиабилеты. Ему показалось, что под ним разверзается пол.

– Нет, не смогу, – сказал Антон. – Ребекка говорит, что я должен взять всех этих людей с собой. Так что все они со мной отправляются. Я все время буду их помнить.

– Собираетесь искупить грехи?

– Может быть.

– Ренко! – Зурин махал через весь зал в сильном волнении. – Черт побери, Ренко!

Впервые Аркадий увидел глаза Антона такими – не колючими, а очень искренними. Антон разжал кулаки и стоял с опущенными руками. Аркадий почувствовал, как стало тихо в зале.

– Ренко, стойте где стоите! – приказал Зурин.