Волки
Шрифт:
Чем дольше он говорил с Волом, тем больше и больше убеждался в том, что убийство Гордея совершил кто-то из местных ребят, из его окружения. Гордей, несмотря на свою молодость, был человеком опытным и весьма осторожным. В такое раннее время Гордей бы не допустил, чтобы незнакомец зашел к нему со спины. Следовательно, стрелял в него человек, которого он хорошо знал и которому доверял.
Бык хорошо знал старшего брата Гордея, он был одним из наиболее приближенных людей к Мартыну. Мысль о том, что убийство Гордея мог организовать и сам Мартын, по-прежнему была доминантной в его голове. Взвесив все за и
— Безусловно, убийство Гордея совершено по указанию Мартына, — подумал он. — Никто из окружения Гордея на это никогда бы не подписался. С другой стороны, зачем Мартыну убивать Гордея? Страх перед ним, перед его растущим авторитетом в городе? Нет, здесь что-то другое. Нужно срочно связаться с Абрамовым, может быть, он прольет хотя бы какой-нибудь свет на это убийство.
Он поднял трубку и стал звонить в министерство внутренних дел.
Дмитрий стоял на перроне Казанского вокзала и вглядывался в проходящих мимо него людей. Он давно ждал дня, когда сможет уехать из этого страшного для него города.
После убийства своего соседа он потерял душевный покой. Не мог спокойно пройти мимо соседского дома, все ему казалось, что его вот-вот окликнет Крюк. Его мучили ночные кошмары, и от этих постоянных кошмаров ему становилось страшно. Иногда ему казалось, что он медленно сходит с ума, так как его стал настойчиво преследовать не только образ покойного Крюка, но и его голос. Чтобы каким-то образом скрыть свой страх перед матерью и товарищами, он начал потихоньку употреблять наркотики, которые доставал через своих знакомых. Когда его знакомых арестовали, он вынужден был перейти на другой вид наркотика. Он покупал в аптеке детское лекарство от кашля под названием «Сулутан» и путем нехитрых операций получал из него довольно сильный наркотик. Когда он впервые попробовал его, то получил ранее неизвестное ему чувство сильнейшего кайфа. Это состояние невозможно было не только описать, но даже рассказать о нем.
Первой об этом его увлечении узнала мать. Она сначала просила его, чтобы он прекратил инъекции, плакала, молила его на коленях, однако перебороть пристрастие сына ей не удалось.
О том, что Дмитрий подсел на наркотики, вскоре узнали и его друзья. Они по указанию Быка прекратили с ним общаться, и он стал, как неприкаянный, один мотаться по поселку. Денег у него на приобретение наркотиков катастрофически не хватало, и он начал понемногу воровать. Однажды он украл из машины своего бывшего друга антирадар, за что был сильно избит местными ребятами.
Когда он поправился и вышел на улицу, к нему подошел Бык и посоветовал ему уехать из поселка. Это был не совет, от которого можно было легко отмахнуться, а, скорее, приказ. Дмитрий знал, что за невыполнение подобного приказа его ждет суровое наказание, а возможно, даже и смерть. Собрав кое-какие носильные вещи, он нашел в доме спрятанные матерью деньги и поехал на железнодорожный вокзал. Выстояв небольшую очередь, купил билет до Москвы. Он медленно бродил по перрону железнодорожного вокзала и ждал проходящий через Казань пассажирский поезд «Омск-Москва».
Он стоял на перроне и смотрел на равнодушные лица людей, которые куда-то спешили и не обращали на него
Принятая в туалете десятью минутами раньше доза стала сказываться. Перед его глазами, словно радуга, загорелись сотни разноцветных огней. Тело, еще недавно казавшееся ему тяжелым, вдруг стало невесомым. Он закрыл глаза и сделал всего один шаг в сторону сиявших вдали огней.
Проходящий мимо него поезд, смял его словно соломку. Он не успел ничего понять, скончался на месте. Милиция и прибывшие на место происшествия медики констатировали смерть. Осмотрев труп, медицинский эксперт вытащил из его кармана паспорт и молча протянул его сотруднику милиции.
— Сообщите, пожалуйста, его матери.
Минут через пятнадцать перерезанное надвое тело Дмитрия завернули в полиэтиленовую пленку и погрузили в машину для отправки в морг. Несколько сотрудников милиции опрашивали транзитных пассажиров.
Мартын ехал на встречу с генералом и прикидывал про себя, что это может ему дать. Он еще на дне рождения заместителя мэра узнал должность генерала. Тот курировал оперативную работу Министерства внутренних дел. Министерство в глазах Мартына представляло из себя грандиозную кормушку, о которой можно было лишь мечтать. Он про себя строил планы и уже подсчитывал, какие деньги можно получить, используя имя и связи генерала.
Генерал, увидев входящего в кабинет Мартына, встал из-за стола и пошел ему навстречу.
— Как добрался, Марат? Долго торчал в пробках? — поинтересовался он у него. — Если и дальше так пойдет, то скоро придется всем пересесть на вертолеты.
— Да, Казань не Москва, у нас таких пробок пока еще нет, — ответил Мартын и сел в предложенное кресло.
— Закуривай, — сказал генерал, предлагая Мартыну кубинские сигары и хрустальную пепельницу.
— Извините, но я не курю, — ответил Мартын.
— Это хорошо, когда молодые люди отказываются от столь пагубной привычки. Ну что, тогда вернемся к нашим баранам. Дело, Марат, вот в чем. Мне необходим надежный человек в одном довольно простом деле. Я долго думал и решил, что этим человеком должен быть именно ты. Ты, Марат, довольно известная в криминальных кругах Москвы личность. Твои бойцы крушат кавказские кланы, которые давно осели в Москве, и это нас пока устраивает только потому, что в этой вашей бойне мы сохраняем жизни наших сотрудников. Да, да, именно наших сотрудников. Поверь мне, мы могли давно раздавить твою структуру, но пока ни я, ни другие люди из нашей структуры не хотим этого делать, и на это есть определенные причины.
От этих слов Мартын весь напрягся. Ему не понравилось начало разговора, однако в этом кабинете диктовал условия не он.
— Ты что, Марат, дергаешься? Это ты для заместителя мэра Москвы преуспевающий бизнесмен, а для меня просто бандит. Так что сиди и слушай, пока с тобой говорят на нормальном человеческом языке. Суть моего предложения такова. Мне нужны пятнадцать съемных квартир в городе. Все эти квартиры должны быть сданы хозяевами не менее, чем на год. Меня устроит не только центр, но и окраины Москвы.