«Волкодав» из будущего

Корчевский Юрий Григорьевич

Мы собрались в избе в комнате.

– Никого пулей не зацепило? Вот и славно. Можно поздравить вас с боевым крещением. Вопрос на сообразительность. Почему банда рвалась именно к этой избе?

Соображали молодые лейтенанты быстро. Первым ответил Виктор:

– Наверное, убитый, что на чердаке, для них чем-то важен был.

– Принимается как рабочая версия. Еще!

Голос подал Алексей:

– Не исключено, что он и есть главарь банды.

– Принимается как дополнение к версии Виктора. Что еще?

–

Спрятано что-то ценное в доме? – это снова Виктор.

– Еще одна версия, и тоже имеет право на существование. Тогда надо искать. Виктор, ты постройки во дворе успел осмотреть?

– Не все. Я посторонних искал. Но, похоже, надо еще тайники и схроны искать.

– Вот и займись. Алексей, собери оружие с убитых. Если раненые будут – не церемонься, сам знаешь, что делать. А я труп на чердаке осмотрю и с хозяйкой побеседую.

Я снова поднялся на чердак. Одежду убитого я уже осматривал до боя. Но вот одну особенность упустил.

Расстегнув на трупе одежду, я обнажил левую подмышку. Черт! Так и есть! Здесь виднелась четкая татуировка – группа крови. Такие наколки были у офицеров войск СС и некоторых спецслужб рейха. Убитый был не просто бандитом, а немецким агентом, засланным в наш тыл, причем из кадровых. Агентам из предателей и изменников наколки не делались.

Надо тщательнее осмотреть избу и допросить хозяйку.

Спустившись с чердака в сени, я открыл люк в подполе.

– Вылазь, хозяйка!

– Можешь меня здесь убить, ирод!

– Будешь напрашиваться, рука не дрогнет. Вылезай, а то силу применю.

Хозяйка, кряхтя и что-то бормоча сквозь зубы, выбралась из подполья. Она сразу подошла к печке и, скрестив озябшие руки на груди, прислонилась к ней спиной. Видно было, что замерзла – посинела от холода.

– Друг твой, или хозяин – уж не знаю, кто он тебе, – убит при нападении на нас, представителей законной власти. Потому опасаться мести с его стороны уже не стоит, и не молчать теперь – в твоих же интересах. Запираться не советую. Твои имя и фамилия?

Хозяйка помолчала, соображая, как ей себя вести дальше.

– Будешь молчать – отвезу в отдел. Там тебе быстро определят место на нарах в Сибири, как бандитской пособнице, – лет на пятнадцать, гарантирую.

– Откуда мне знать было, что он бандит? – всхлипнула она.

– Ты что, слепая? Не видела, что он из леса к тебе приходил, да еще и с оружием?

– Спрашивай, – как-то устало выдохнула хозяйка.

– Еще раз спрашиваю: твои имя и фамилия?

– Коростенец Нина, тысяча девятьсот десятого года рождения.

– Кем доводился тебе человек, который скрывался на чердаке?

– Знакомый и полюбовник. Че ж мне одной томиться? Баба-то я еще в самом соку. Аль сам не видишь, начальник? – она приоткрыла рот с подрагивающими чувственными губами.

– Часто он к тебе приходил?

–

Раз в неделю – уже полгода как, – зардевшись, опустила глаза хозяйка.

«Ага, – прикинул я, – значит, они еще в период оккупации познакомились. Наверняка связи себе готовил, хаты, где отсидеться-подкормиться можно».

– Покажи, где схрон.

– Не знаю я, – а в глазах – смятение, и страх метнулся.

– Ну, не хочешь – как хочешь. Одевайся, выходи!

– Это еще зачем?

– В город тебя повезем, в отдел, а избу сожжем.

– Избу-то зачем палить, начальник? – ужаснулась хозяйка.

– А на что она тебе? Назад ты не скоро вернешься.

Нина посмотрела на меня с ненавистью.

– В подполе.

– Что в подполе?

– Схрон.

– Лезь, показывай.

– Холодно там.

– В Сибири холоднее.

Хозяйка, вздохнув, привычно подняла крышку подпола, зажгла свечу и спустилась по лестнице. Я последовал за ней. Обычный подвал – четыре на четыре метра, пахнет сыростью и картошкой.

Хозяйка показала в угол:

– Сдвинь ящик в сторону.

Я сдвинул ящик – пустой, легкий – в сторону.

– А теперь вон тот гвоздь, что вверху, вытащи.

Я присмотрелся. Вверху торчала шляпка здоровенного гвоздя – сотки. Потянул шляпку на себя. Гвоздь легко поддался.

– Теперь на себя доску тяни.

Я потянул за доску, которая удерживалась гвоздем. Доска, да не одна – целых три пошли на меня. В движение пришел своеобразный щит, открыв небольшое – два на полтора метра – помещение. Слева, сразу у входа, стояли на полках продукты – банки консервные, пачки с галетами, жестяные банки с солью и сахаром. Да тут еды на целую роту, месяц жить можно безвылазно!

На полках справа лежало несколько прорезиненных мешков. Видел я как-то такой однажды. Развязал горловину – рация. Интересная находка! Во втором мешке деньги советские оказались и чистые бланки документов и печати. Самое непонятное для меня было в третьем мешке – там лежала полная форма офицера Красной Армии с погонами капитана, на кителе – три ордена и две медали, портупея и ремень, и даже сапоги хромовые, 42-го размера. С убитого сняли или специально для агента приготовили? Теперь уж у бывшего владельца не спросишь…

Я позвал Виктора, и мы волоком подняли мешки в сени. Алексей подхватывал мешки сверху, удивляясь и радуясь неожиданной находке.

Хозяйка, поправив сбившуюся прическу, устало присела на стул, сутуля плечи и обреченно глядя на меня.

– С кем приходил твой знакомый? Кстати, ты мне его не назвала.

– Говорил, Вацлавом звать, а фамилию я не спрашивала, без надобности это мне.

– У кого, в каких домах останавливались на ночевку его приятели?

– Откуда мне знать? Вот ты у его приятелей сам и спроси.