Волкодлаки Сталина. Операция «Вервольф»
Шрифт:
— А что, собственно, вызывает ваши сомнения или, я уж не знаю, подозрения? — тяжело и как-то осоловело глядя полковнику прямо в глаза, но при этом почему-то сквозь него, бесцветным голосом спросил глава центра трансплантологии Булдаков.
— Да, в общем-то, все, — нервно засмеялся Козлов. — Знаете ли, по всей Москве трупы без сердец находят. При этом, заметьте, никаких надругательств над ними, не зафиксировано. То есть на маньяка похоже не слишком. По крайней мере, до сих пор экземпляры с такими симптомами не встречались. Нет, сатанистов мы тоже проверяем. Но ваш институт, уж простите великодушно, не раз был связан с темными историями. Почему бы мне в этой
— А может, это Джек-потрошитель? — с подчеркнутой серьезностью предположил доктор. — Его же, помнится, не нашли коллеги ваши английские. Вот и куролесит опять.
— А почему бы и нет, — подыграл полковник, — только он ведь врачом, по мнению этих, как вы выражаетесь, коллег, был. Может, он у вас практикует?
— Вы, полковник, сами не понимаете, что творите и во что пытаетесь сунуть свой нос, — резко отбросив сарказм, предельно мрачно констатировал доктор. — Не перебивайте. Вы должны понять, а если не можете понять, то просто поверьте мне на слово, что без работы нашего центра сегодня практически немыслимо дальнейшее развитие цивилизации.
— Отлично, а для него, для развития то есть, необходимо забой людей периодически организовывать? — с энтузиазмом, надеясь спровоцировать и поймать на слове собеседника, развил тему чекист.
— Вы совершенно напрасно передергиваете, — вконец помрачнел Булдаков и совсем уже недобро посмотрел на полковника. — То есть вы должны отдавать себе отчет, что пытаться остановить прогресс небезопасно.
— Вот как? — еще больше обрадовался Козлов. — Значит, во имя прогресса, по-вашему, кто-то должен жертвовать своими органами и даже жизнями? А кто же достоин плоды его пожинать, по-вашему?
— Избранные, — просто-таки замогильно произнес Булдаков.
Надо сказать, что подобного циничного поведения Козлов, если честно, не ожидал. Он, конечно, был очень даже наслышан о высокой клиентуре зарвавшегося доктора, но чтобы вот так вот, в открытую, к этому он при всем своем оперативном опыте был как-то не готов. Тем не менее Козлов решительным усилием взял себя в руки.
— Так, так и кто же их избирает, позвольте поинтересоваться? — спросил он в лоб.
— Знаете, полковник, а вот это уже совершенно не вашего ума дело. Размер и форма вашего лба никак не свидетельствуют о весомости мозга, за ним скрывающегося. И потом, мы, по-моему, сильно отклонились от первоначальной темы разговора, который, кстати, на мой взгляд, закончен, — предельно нагло заявил трансплантолог.
Тут уж, надо признать, Козлов немного опешил. Но, тем не менее сумел смерить собеседника, насколько мог, холодно-оценивающим взглядом. Тот был воистину чудовищен — огромный, рыхлый, какой-то буквально шарообразный. Больше всего, в своем не слишком опрятном белом халате, он походил на заготовку для снеговика. Казалось, выкатись он из-за своего обширного стола, запросто раздавит невысокого чекиста.
Он, впрочем, подумал не об этом. А о том, как же может такое чудище об избранных рассуждать. Какие же тогда они? Страшно подумать. Но, разумеется, ничего на этот счет не сказал, а просто подвел итог:
— Значится, так. Вы, получается, берете на себя смелость вот так вот, запросто тормозить расследование. Ведь, насколько я понимаю, общаться с сотрудниками вы мне намерены воспрепятствовать?
— Совершенно правильно понимаете. У людей тяжелейшая работа. Нечего им с вами нервы трепать, — уже не глядя на него, а нарочито листая чью-то медицинскую карту, заявил Булдаков.
— В таком случае вы задержаны, — рискнул рявкнуть Козлов.
Услыхав это,
— Мне нужна наконец настоящая, окончательная бумажка, такая бумажка, которая гарантирует, что никакой Козлов больше никогда не переступит порог моего кабинета.
Намерения партизан были просты и решительны. Они собирались разом уничтожить всех предателей-губернаторов, а в придачу к ним и «дорогих» гостей китайских. Дело в том, что по информации, полученной от верной Гюльчатай, в Томске на смотровой площадке, к которой с одной стороны неуклонно стремится главная, некогда Ленина, теперь же Первая Демократическая улица, а другой она нависает над живописной излучиной полноводной реки, должно было пройти сугубо кощунственное мероприятие. Там, на фоне бескрайнего сибирского простора (что было не только символично, но и глубоко магично), местные власти намеревались передать золотые ключи от края представителям Срединной империи. Южные соседи томичей нечто подобное уже проделали и теперь прислали делегации высших чиновников, щеголявших друг перед другом новыми, необычными для русского уха титулами.
Зная раздолбайство местной службы безопасности, Котелков рассчитывал на успех своего безумного предприятия. При этом он надеялся, что китайские спецслужбисты еще не успели толком разобраться в здешней ситуации. Гульнара, по крайней мере, утверждала, что косоглазых пока в городе немного, а вся подготовительная часть лежит на плечах их новых незадачливых вассалов. И действительно, партизанам удалось без проблем снять пару квартир, откуда открывался неплохой вид на смотровую площадку. Они запаслись противотанковыми ракетными установками и стали, предвкушая святую месть, ждать.
Но творцы дерзкого плана не учли рокового обстоятельства. Им противостояли не только местные васьки и даже не разведка и контрразведка некогда по сути, а формально и сейчас, коммунистического Китая. С началом покорения Сибири в игру почти открыто вступили сотни лет остававшиеся тайными силы. Ни для кого в китайском руководстве уже не было секретом (сопредельные страны это еще не прочухали), что Великий и к тому же самый первый император Срединного царства Цинь Шихуанди пробужден от более чем двухтысячелетнего сна и фактически непосредственно контролирует ход начавшейся глобальной экспансии своей державы.
В Томск на рассвете прибыл его верный эмиссар, даосский посвященный весьма высокой квалификации, к тому же без пяти минут бессмертный, Боря Ли. Он издавна отвечал за развитие ситуации в землях северных варваров (так императорские чиновники именовали Россию). Специалистом Ли был знающим и весьма широкопрофильным. Он-то немедленно и отправился осматривать маршрут следования высоких гостей.
Боря, надо признать, не на шутку озадачил российских провожатых. Он не рыскал по дворам в поисках возможных засад, не спускал с поводков натасканных на взрывчатку чау-чау. Все это он счел излишним, обнаружив на левой стороне центральной магистрали памятник Кирову (революционер что-то подрывное некогда мутил в здешних местах). Это странное белое изваяние стояло здесь с незапамятных даже старожилами времен. Причем надписи на постаменте не было. Быть может, именно поэтому статуя и пережила благополучно режимы самых разных расцветок и степеней жесткости. Ее воспринимали как статую простого и безымянного труженика в кепке. Но на этот раз памятнику пришел конец.