Волкогуб и омела
Шрифт:
Джейк понимал, что скулит, как избалованный мальчишка, а не как положено подчиненному волку, но ничего не мог с собой сделать.
— Джейк, пропала девочка! Ты же понимаешь, что это важнее?
— Так она же человек? И не член стаи, значит?
— Какая разница?
— Ты шутишь? Раз она человек, пусть у людей про нее голова болит.
Фелисия вернулась в кухню, превратившись в совершенно черную тварь, вроде лабрадора. Подошла к Брайану, и он надел на нее шлейку, поместив телефон и прочее в ее
— Доброй охоты, мама! — Руби обняла большую собаку.
— Спасибо, лапонька, — ответила Фелисия тем странным голосом, которым владеют вервольфы даже в облике зверя. Джейк еще и близко не подошел к такому владению техникой. — Я вернусь до прихода Санты. А ты пойди посмотри «Рудольфа».
— Джейк, — сказал Брайан, — ты не составишь Руби компанию на пару минут?
— Да ради бога.
Он вышел за девочкой в гостиную, но далеко от двери не ушел, чтобы слушать. Джейк уже много лет знал, что отлично умеет подслушивать, только не знал, что у него слух лучше нормального. Человеческого нормального, поправил он себя.
— Ничего себе! — сказала Фелисия, отчетливо порыкивая. — Его бег интересует больше пропавшего ребенка?
— Подросток, — ответил Брайан, будто пожимая плечами. — Он думает, что мир вокруг него вертится.
— Боюсь, ты зря тратишь на него время, Брайан. Не годится он для стаи.
Джейк молча показал ей палец, хоть она и не видела. Хрен он ей когда еще поможет эту фигню с яслями на столе выкладывать.
— Дай ему время, Фелисия, — сказал Брайан.
— Я ему не позволю испортить Руби Рождество!
— Руби его любит.
Фелисия фыркнула, хотя в волчьем образе это скорее звучало как чихание.
— Да, это говорит в его пользу.
С дорожки послышался сигнал машины.
— Дэйв приехал, — сказал Брайан. — Давай иди. Доброй охоты, любимая.
Фелисия отрывисто пролаяла в ответ, и Джейк услышал, как Брайан открывает ей дверь. Он поспешно отошел к телевизору, будто все это время слушал дурацкого поющего оленя.
Брайан позвал от дверей:
— Джейк, не подойдешь сюда?
— Иду.
Он пошел за вожаком стаи, сел с ним за кухонный стол.
— Послушай, — сказал он. — А может, я один пойду? Сегодня же многие пойдут в первый одинокий бег.
— Я обсуждал такую возможность с твоими учителями.
— Правда? — спросил он с надеждой. — Я готов, я это знаю.
— Каково первое правило стаи для бега?
— Держаться подальше от людей.
— А если не получится?
— Никак с ними не взаимодействовать. Не попадаться на глаза.
— А если не получится?
— Брайан, клянусь, я близко к людям не подойду.
— Каково правило на случай, если не удалось скрыться от людей.
Он вздохнул и процитировал:
— «Если тебя могут увидеть, заранее прими обличие, которое не вызовет тревоги».
— Ты
— Не совсем.
— Что значит «не совсем»?
Джейк опустил взгляд к рукам.
— Это значит, что я умею быть волком разной окраски, — сказал он, вспомнив хихиканье одноклассников: лучшее, что он мог — это превратиться в лилового волка, а у них получалась и немецкая овчарка, и ротвейлер, и кокер-спаниэль, и даже огромный кот мейн-кун.
— Этого недостаточно. Следовательно, ты не готов к одиночному выходу.
— А чего это мне нельзя бегать волком? Даже в этой истории, что ты мне рассказал про ангелов и прочую фигню, ты говорил, что мы не собаками начинали. Так ведь? Не пуделями, не терьерами, не опоссумами какими-нибудь. Мы — волки! Я впервые в жизни знаю, кто я!
— Ты — вервольф. И если бы ты был внимателен на уроках, знал бы тогда, что это означает: человек-волк. Человек на первом месте, и выбор делает человек. Что он выберет, в то и превращается.
— Я пытался превратиться во что-нибудь другое, не получается.
— Продолжай пытаться. Тебе нужно выбрать облик, в котором тебе удобно. Фелисия чаще всего бегает в облике лабрадора, а у меня получается очень убедительный ньюфаундленд.
— Мне ни в одном облике не удобно, кроме волчьего.
— Значит, ты просто недостаточно сильно хочешь.
Джейк посмотрел Брайану прямо в глаза:
— Да, может быть, и не хочу. Может быть, мне хочется быть волком. Может быть, не хочется превращаться ни во что другое.
— Тогда в одиночный бег ты не пойдешь. Хочешь превращаться — пожалуйста, но тебе придется остаться дома.
— Как скажешь.
Будто он не будет ощущать себя в капкане, если станет волком. Будет даже хуже — чуять еще больше запахов внешнего мира, по которому он тоскует.
Он поплелся обратно в гостиную.
— И еще, Джейк, — догнал его голос Брайана. — Еще раз попробуй подслушивать мои разговоры с Фелисией, и ты до тридцати лет в одиночный бег не выйдешь!
Джейк не понял, голос вожака производил такое впечатление или его манеры, но он казался куда более волком, чем любой член стаи в самое полнолуние.
Вот же зараза! Как он узнал?
Джейк плюхнулся на диван в гостиной, злобно глядя на экран, где идиотский олень стонал о том, какой он урод. Надо бы попробовать быть в стае единственным чужаком.
Джейк привык, пока его перебрасывали из одной приемной семьи в другую, что он всюду новичок, но тогда ему было плевать. А сейчас он нашел наконец место, где хотел бы остаться, хотел бы стать своим, но нет — он и здесь будет вечно новенький. И оттого, что не сможет он за рождественским столом рассказать о своем беге, становилось еще горше. Может, еще что-то можно будет придумать.