«Волково поле»

Чигаев Александр

– Так я уже тебе сказал, девушка красоты и цены необыкновенной. Поверь мне, она стоит того. Не поможешь, на прорыв пойду. Уложу всех, а в Россию ее увезу.

– Вот жжешь голова бесовская. И в это я верю. Ладно, есть идея. Заодно и родине послужишь. Главное братца ее спрятать, а на женщину с твоей милостью, кто обратит внимание. Повар мой Митька помер, сильно просился, что бы его в русской земле похоронили. Второй день в подвале у меня лежит. Хотел его с оказией отправить в Россию, так почта у меня сильно секретная. Боюсь, перехватят. Вот ты для этого мне и нужен. Мне тебя сам Бог послал. Митьку похороним тут, в Риме, он меня простит за это. Братца ейного в гробу в Россию повезешь. Будешь выпускать его по дороге, нужду справлять. Паспорт для девушки нужен, а у меня таковых не имеются. Сейчас я своего писаря позову, этот пройдоха

все знает и все может. Он тебе назовет сумму, так ты ему ровно половину дай, значит, это как раз в два раза дороже, чем он сам уплатил. Вороват, но человек нужный и не заменимый в моем деле, потому и держу при себе. Ужом в любую щель пролезет и все вынюхает как легавая.

Посол позвонил в колокольчик. Вошел лакей.

– Ваську писаря мне сюда живо.

Семен подумал, что сейчас появится молодой человек с бегающими глазами и, наверняка рыжий, но появился человек среднего возраста, слегка лысоват и степенной наружности.

– Василий, ты у меня тут все знаешь. Нужен паспорт на женщину, лет двадцати. Желательно на графиню, баронессу или маркизу, тут пусть работает твое воображение. Сделать можешь?

– Трудно ваша светлость.

– Ты меня не понял Василий. Сделать сможешь, это означает, что бы через полчаса, максимум через час паспорт лежал у меня на столе, а то первым же обозом в Петербург отправлю. Будешь ножиком перья стряпчим чинить.

Василий исчез мгновенно, после таких слов начальника.

– Так, а теперь к делу Семен Андреевич.

Консул вынул из стола небольшой портфель.

– Вот дипломатическая почта, но это так, ерунда. Пусть читает, кто хочет, мне на это плевать. А вот это серьезные бумаги.

И он вынул конверт из нагрудного кармана.

– Тут письмо испанского короля, с моими комментариями. Что к чему, объяснять тебе не буду. Оно тебе и не к чему. Ты в большой политике темный человек. Тебе бы шашкой махать и кричать ура, а тут судьбы многих тысяч человек. Это письмо передашь лично канцлеру, на худой конец императрице. Почему говорю на худой конец императрице, так ей ни чего решать не надо, всю политику она отдала на откуп канцлеру, а тот хорошо знает свое дело. Душой и телом он за Россию. Если тебя убьют, то все равно, после своей смерти ты должен съесть или сжечь это письмо. Не подведи меня Семен Андреевич, хотя я думаю, что эти слова совершенно лишние. Я знаю тебя, и сомнений в тебе нет. Сколько человек тебя сопровождают в твоем турне?

– Два лакея. Зачем мне больше. Пока сам одеваюсь и раздеваюсь.

– Малова-то, хотя нам пышной помпезности и не нужно. Опальный человечек едет в Россию, кому он нужен. Внимание на тебя сильно не обратят.

А вот тут консул был не прав. За его домом следили и смотрели, кто приходит и кто уходит, но Облонский об этом еще не знал.

– Николай Александрович доставим почту в целости и сохранности, я головой ручаюсь. И зачем ты мне столько крови выпил-то из-за моей девушки. Я же понял, ты как меня увидел, сразу и решил меня в Россию отправить. Что я не прав?

– Прав, прав. Но и крови попить у тебя было нужно, это и есть дипломатия. Вроде ты просишь, а делаешь, что я велю. Документы пока останутся у меня. У тебя же кареты нет. Поедешь на моей карете в Россию, все вензеля сейчас велю снять с боков. Поедешь в свою гостиницу и привезешь этого висельника с его сестрой. Висельника в гроб, девочку в карету. Будет тебе, чем заняться. До России путь далекий.

Облонский ехидно хихикнул. Тут и Василий явился.

– Все сделал как вы, и велели ваша светлость. Ух, и дорого пришлось уплатить за паспорт этот. Настоящий. Графиня Ториччели. Можете взглянуть ваша светлость. Золотой червонец уплатил.

Облонский взял в руки паспорт и начал его разглядывать.

– Да ты что шельма, обмануть меня хочешь. Да, такая бумажка и пятака на базаре не стоит.

Тут князь погорячился. Он видел, что паспорт поддельный, но подделка была выполнена великолепно. Тут нужен был очень опытный глаз, что бы это заметить. Облонский знал все хитрости итальянских паспортов. Этот был почти настоящий.

– Да, за наш российский империал можно скупить все паспорта графинь итальянских, вместе с самими же графинями. Семен Андреевич дайте Ваське полуимпериал, ему будет достаточно.

– Ладно, с меня не убудет. Держи Василий червонец. Ты сослужил хорошую службу.

Во дворе дома быстро раздели карету. На дверках, были ели заметны следы герба Облонских.

–

Поезжай Семен Андреевич. Я тебя жду.

Семен приехал в гостиницу. Вещи были быстро собраны. Лакеев он заставил надеть ливреи. Кошта опять облачился в гусарский мундир. Семен рассчитался за гостиницу, и они втроем быстрым шагом проскочили холл и сели в карету, лакеи встали на задний уступ кареты. Так они тронулись и поехали к дому Облонского. Ворота распахнулись, только они приблизились, и карета въехала во двор. Там их ждал Облонский. Когда он увидел девушку, то понял, Семен прав, такая красавица дорогого стоит. Правда, сам Облонский никогда бы не сунул голову в петлю ради женщины, хотя, за Россию он был готов умереть, даже, если бы его рвали на части. Тут надо отдать ему должное, но и таких женщин у него ни кода не было и ни когда не будет. Не доступно это ему.

– Так, этого в гроб. Ух, и рожа. Заверните его в белую простыню. Да, и еще, обвяжите его голову бинтами. Так он красивее будет и на покойника будет похож. Семен Андреевич, вот вам тухлое яйцо. Это Васька придумал. И где он шельмец-то яйцо тухлое в Риме умудрился достать, неужели специально тухлятиной торгуют. Гроб слегка заколотим. Если на выезде из Рима или на границе захотят осмотреть покойника, пусть твой висельник раздавит яйцо. От такого запаха на него ни кто глядеть не будет. Главное, чтобы он с перепугу-то яйцо не раздавил, а то сам и помрет, и ты точно покойника в Россию привезешь. Гроб же не проветривается, ни к чему это мертвым. Знай себе лежи и молчи. Объясни ему это все на его тарабарском языке, ты же с ним как-то общался.

– Он прекрасно говорит на многих европейских языках, только русский не знает, зря ты так.

– Ты смотри, какие бандиты образованные пошли в Европе. Ты хоть что-нибудь о нем знаешь?

– Не-а, и зачем, у меня Дагу есть.

Тут Облонский облизнулся и сверкнул глазами на Дагу. Облонский продолжал руководить.

– Гроб наверх кареты поставьте. Она крепкая и выдержит. Ремнями хорошо укрепите, а то потеряете покойника. Идем Семен Андреевич наверх, я тебе документы отдам и пару советов прибавлю.

В кабинете был накрыт незамысловатый стол. Хлеб, икра и водка.

– Вот держи портфель, а вот этот конверт к груди приложи. Я надеюсь на тебя Семен Андреевич. Тебя ни кто не купит, это я знаю, а вот убить, ради этого документа, могут и легко. Теперь совет. Постарайся ночевать в больших и людных гостиницах. Там безопаснее. Что с висельником в дороге делать, сам решишь. Теперь о твоей мамзель. Она же на графиню похожа точно так, как ее брат похож на английского лорда. Её одеть прилично надо. В магазин готового платья не ходи, там, на графиню ничего не найдешь. На графиню шить платье надо и не одно, а несколько. Дорога длинная, в одном не доедет. Тут недалеко есть старьевщик. Ты не морщься. Там нет старых вещей. Ты, действительно прав, вся их знать, бедна как церковная мышь. Их блеск показной. Я в первую неделю своего приезда в Рим свалял полного дурака. Одолжил одной графине десять тысяч рублей, когда она в карты играла. Так она их не проиграла, а сразу же бросила играть. На следующий день она мне заявила, что рассчитаться со мной деньгами не может, и предложила себя взамен. Да, на черта мне такая радость за десять тысяч рублей, я тебя спрашиваю. Оказалось, за эти деньги можно купить с десяток таких графинь, мало того, а и вместе с их дочерями и горничными в придачу. В общем, она уже два года отрабатывает эти деньги и ни как не может отработать. Но проказница хорошенькая. Она со мной такое вытворяет, моя жена со стыда бы умерла. А тут все можно. Так, что я тебя понимаю. У меня потом целая очередь заемщиц появилась. Но я не ты, мне и одной достаточно. Так вот, все эти дамочки могут один раз платье надеть, что бы на балу покрасоваться, потом пытаются его сбыть, что бы можно было другое себе пошить, может, кто из любовников и денег добавит. Второй же раз платье не наденешь на бал, все скажут, что бедная. А тут с этим строго. Потом ни дочку, ни сына не женишь. Так, что подберешь туалет своей даме приличный. В России нарядишь ее во все новое, тут понятно. И милый мой, не забывай, что зима на дворе. Это тут солнышко греет, у нас снега навалило, и мороз красный нос по двору ходит. Шубку там же ей подберешь. Тулупы овчинные я тебе в карету уложил, не замерзните. Все, давай по рюмочке выпьем и присядем на дорожку. Васька тебя проводит к старьевщику. Денег больше ему не давать. Он и так тут сколотил целое состояние, и деньги в рост дает.