Вольная Русь. Гетман из будущего
Шрифт:
– Напишу, – тяжело вздохнул Аркадий. Нетрудно было предвидеть экологическую катастрофу и несерьезность поначалу отношения к такой угрозе казаков.
«Чего стоило в свое время уговорить Татарина, Кошеля, Петрова и Ко ввести смертную казнь за уничтожение деревьев… вспоминать неприятно. Казак, как и русский мужик, пока гром не грянет, не перекрестится. Чем кончилось все у нас, помню, что и где сажать, подскажу. Жаль, что так людоедски приходится за природу бороться, но плетьми бывших рабов или переселившихся из-под дворянской власти мужиков не проймешь. Да… как раньше бездушностью и жестокостью
Помолчав немного, Аркадий спохватился:
– Хватит о деревьях. Шо о самом ограблении Кошель сказал?
– Гэх!.. – То ли пылью поперхнулся, то ли еще чем Капуста, после чего смачно сплюнул и продолжил нормальным голосом: – Просил предупредить, що хтось хочет случаями запорожских налетов воспользоваться, уж очень упорные слухи супротив Хмеля по донским городкам пошли.
– Какие слухи, он уточнял?
– Так. Будто Богдан замышляет все вокруг под себя подмять. И Сечь, и Дон, и куски московских та польских земель.
– «Съесть-то он съест, да кто ж ему даст?» – ухмыльнулся Москаль-чародей. – Он бы, может, и не отказался, только вокруг, пожалуй, такого умника и нет. Понимает, шо кусок шире пасти. В авантюру не полезет, ему и на захваченных землях хлопот хватает, сам знаешь.
– Да, гетман – голова! – согласился Лаврин, естественно, Ильфа и Петрова не читавший, но невольно подтвердивший своим ответом бессмертность классики. – И про хлопоты ты правильно заметил, кому, как не нам с тобой, о них знать.
– Ничего, скоро главное событие года начнется, перед которым даже великая победа над шведами померкнет. Так, пожалуй, про аппетит Хмеля эти сплетники правильно догадались, только не догадались, на шо он нацелился.
– Так, ох и гул пойдет… як бы не по всей Земле.
– Всей не всей, а таки пойдет.
Дела семейные и государственные
Чигирин, июнь 1644 года от Р. Х
Разделился отряд на два уже в Чигирине, каждая из половинок отправилась к дому собственного начальника. По-прежнему не желая глотать пыль из-под чужих копыт, Аркадий избрал не прямой, а обходной путь к собственному дому, чтоб большей частью ехать уже по выложенным гравием улицам.
Город напоминал большую стройку. Столицы во все времена привлекали людей как место проживания. Каждый видел там свою возможность: вельможи – для доступа к особе правителя, простые люди – найти хорошо оплачиваемую работу. Старшина срочно возводил в городе особняки, власти – присутственные места, многочисленные рабы, отпущенники, иммигранты трудились на стройках.
У одного из перекрестков пришлось остановиться. Дорогу преградила конная сотня Чигиринского полка, пересекавшая путь колонной по двое всадников в ряд, следуя шагом. Ожидание оказалось неприятным не только из-за той самой пыли – поперечная улица покрытия не имела, но и из-за «ароматов» сральни, общественного туалета, расположенного рядом – обычной будки с двумя посадочными местами. Еще одной новации попаданца, существенно помогавшей бороться с распространением кишечных болезней.
Стоявший рядом замурзанный, грязный, судя
В предвкушении бани, домашнего тепла и уюта, отдыха среди близких и дорогих людей Аркадий въехал в предусмотрительно распахнутые перед ним ворота своего двора. И сразу несколько оторопел от представшей перед ним картины – там стояли разодетые в пух и прах жена и дети (на руках нянек), приодевшиеся слуги за их спинами.
«Обалдеть. Откуда они узнали, что я сегодня буду, да еще именно в это время – детям в обыденной жизни сверхдорогие парчовые шмотки категорически противопоказаны. Или к какому торжеству готовились, а тут я приехал? Так нет, вроде меня встречают. Чудеса, когда они успели-то подготовиться? Хм… а Маша-то эффектно выглядит, хоть прямо сейчас хватай и тащи в спальню, после родов она уже очухалась».
Действительно, замужество на Марии сказалось самым положительным образом, она буквально расцвела. Подтянутая лифчиком (производство этого девайса супруга поставила на поток, шившая их мастерская давала семье немалые доходы) грудь выглядела очень эффектно и обольстительно, начисто выбив из головы все деловые мысли. Стянутый корсетом торс выглядел стройным при вполне женских, широких бедрах. Правда, на самом деле полностью «втянуть» живот после родов жена не успела, хотя делала показанные мужем упражнения.
Такая форма платья – с корсетом, не прижимающим грудь, – стала здесь революционной, попаданцу в свое время пришлось поспорить по этому поводу с самим митрополитом. Хотя лиф платья был закрытым, церковь поначалу встретила нововведение в штыки – мол, диавольский соблазн для мужчин, такая подчеркнуто поднятая грудь. Но поддержка гетмана, которому характерник разъяснил опасность для женщин утягивания груди в период кормления, дала нововведению путь в жизнь. Обеспечив, кстати, пошивочные мастерские семейной четы валом заказов от шляхтянок, купчих и атаманш. Женщины попроще шили себе подобные девайсы в других мастерских, берущих меньше за работу. Хотя материи на такой нужный прекрасному полу девайс шло немного, стоил он недешево по объективной причине – требовал много примерочной и швейной работы.
Аркадий невольно развернул пошире плечи, не слез по-стариковски, а соскочил с седла и, потрепав конскую гриву, бросил поводья – слуги сами обиходят его после дороги – и шагнул к жене. Та, увидев, что он уже на земле, картинно в пояс ему поклонилась, демонстрируя положенную супруге покорность (хотя все вокруг прекрасно знали, что истинная хозяйка в доме – она), вслед за ней поклонились и все домашние, а старшая дочка радостно завизжала и замахала руками, требуя няньку немедленно отпустить ее к отцу.