Вольно, генерал: Стокгольмский синдром
Шрифт:
Вероятно, это один из тех разговоров, который никогда не между ними не состоится.
Оказия 11: Не ждали
«Это действительно ты или только сон?
Я не могу отличить сон от яви.
Я так давно тебя не видел.
С трудом могу вспомнить твоё лицо».
Жизнь как никто способна быть ироничной, она смеётся последней. Ещё вчера ты благополучный военнослужащий, который завершает вечер чаем с каплей ликёра и какой-нибудь сигаретой. Люциан точно помнил, что заснул в тёплой постели мордой вниз. Тогда ещё жутко
Около недели назад демону в спешке было необходимо с самого утра набрать несколько отрядов и отправиться доставлять некий пакет третьим лицам. Вылазка была весьма рискованной, было много жертв, один из бойцов даже умер у Моргенштерна на руках, прохрипев напоследок, чтобы о его гибели сообщили родственникам, но задание – выполнено. Всю дорогу мужчина недоумевал, что может быть в этом пакете, если необходим такой эскорт. Какая коробочка стоит того, чтобы смотреть солдату в его слезящиеся глаза и слушать просьбы о возврате из Инферно родственниками?
Что представляет такую ценность, что под конец вылазки любимая коса становится отлично заточенной от плоти и костей врагов? Генерал смотрел, как падают его воины, передавал им свою энергию, чтобы они протянули до конца, и превозмогал всё мрачно помалкивая. Назначенным местом был пятый круг, который представлял из себя зловонную и болотистую местность. Самым огромным болотом было Стикс, полное гневливых грешников. Для демонов, разумеется, было полно мостов как обросших торфом, так и избежавших этого – навесных.
Много тогда нитей треснуло – пострадали в основном бескрылые. Демоны не могли утонуть, однако оказаться разорванными на кусочки грешниками – уже более вероятно. Души коллективным разумом поглощали по неосторожности упавших туда слабых демонов. Люциану оборвали крылья, когда он пытался спасти с остальными хотя бы кого-то.
По завершении путешествия демон был весьма зол на заказчика, однако эмоций не показывал: это могло повлиять на оплату – политика для него была ценна только этим. Встретил его одноглазый и горбатый прислужник в окружении амбалов-костоломов. В темнице, чудом держащейся на магии посреди Стикса, было сыро и воняло серой. Периодически каменные блоки выходили из стены под давлением, била болотистая струя, но её тут же заделывали дежурные. Один такой блок влетел Люциану в плечо, отчего то ненадолго отнялось. Он подумал, что жить в таком месте – чистый мазохизм.
– Вы даже не представляете, насколько это ценно, господин генерал, – прошамкал прислужник, шевеля пальцами, которые были нелепо унизаны дорогими и тяжёлыми кольцами.
– Это точно, – мрачно произнёс Моргенштерн и вытащил из наплечной сумки свёрток; через обёрточную ткань прощупывалось дерево – шкатулка. – Что это вообще такое?
Одноглазый в ответ лишь протянул руки, сделав попытку выхватить, но Люциан оказался умнее:
– Деньги вперед, уважаемый заказчик.
Низший демон прищурился и заулыбался:
– Приятно иметь дело с деловыми людьми. Конечно, господин, деньги здесь. Ваши солдаты могут взять этот сундук хоть сейчас, – он нахмурился. – Как только я убежусь в подлинности.
Люциан хмыкнул.
– Ваше право, – он протянул
Люциан присвистнул, чтобы вознаграждение забрали.
– И всё же, при всём уважении, что это? Ради чего я потерял четверть своих ребят?
Одноглазый поднял повязку на глазу.
– Знаете, где я лишился глаза, господин генерал? Когда-то я, как и вы, был верным исполнителем своих полномочий, верно служил хозяину. А потом, за недостатком дисциплины и послушания, я начал задавать вопросы. Не советую вам идти тропой любопытства, пока вы зарабатываете сомнительными контрактами, – он опустил ткань. – А теперь будьте добры проследовать наверх – вас доставят домой при помощи колдовского круга.
Моргенштерн сразу упал на постель, когда вернулся домой. Разумеется, такими мелкими поручениями, да ещё и полными каких-то опасных интриг, он был сыт по горло. Не хватало чего-то масштабного, чего-то на уровне революции, государственного переворота, всеобщей милитаризации. Служанки тут же почувствовали, когда хозяин вернулся домой, поэтому охали вокруг него весь вечер, пытаясь хотя бы умыть крепко спящего господина – перевернуть его им было очень сложно.
Четверо фрейлин взяли Люциана за плечи и с кряканьем перевернули. Он спал крепко, поэтому не заметил, как ночью его умыли и переодели в чистое верные девушки. К слову, это не было жестом доброты со стороны прислуги – по крайней мере, не полностью. Ранее Моргенштерн отдал подобный приказ, а после демоницы привыкли, прониклись и это стало даже соревнованием: кто в одиночку перевернёт господина, тот получит коробку вкуснейших конфет или деньги, или ленточку.
Правда, в этот раз ему не было суждено проснуться от запаха чая с мятой, который могла бы принести красивенькая служанка. К нему в покои вломились, выбив дверь.
– Какого… – не успел сонный демон выхватить из-под кровати арбалет, как на него уже навалился здоровенный вышибала и стал вязать руки. – Что происходит?!
За одним детиной вбежали ещё девять. Они выстроились в коридор, позволяя пройти своему предводителю, который удерживал демона. Люциан поначалу пытался вырваться, но на него наложили печать, лишающую сил, так что он был подобен обычному человеку, пока на нём она. Члены отряда были одинаковыми – один и тот же доспех, никого приметить бы не получилось, поэтому Моргенштерн был занят в основном тем, что вспоминал, какой бы проступок мог совершить, если его так повязали без суда и следствия.
Мужчину вывели из собственного замка под перемолвки прислуги как политического преступника. Главные двери были выломаны. Люциана вывели в свет, и у входа уже ждали репортёры, которым удалось запечатлеть генерала в исподнем. Позже эта фотография окажется на стене какой-нибудь нимфоманки.
– Скажите, господин Моргенштерн, вы пособник Люцифера?! Наш Повелитель скоро окажется наверху?!
– Или это сговор против здешней власти?! А где остальные повстанцы?!
– Идите на хер… – вздохнул Люциан, заходя в колдовской круг, который доставил его в зал суда.