Вольному воля
Шрифт:
— Давайте пройдем ко мне в кабинет, там будет удобнее.
Я согласилась, и мы вернулись в его апартаменты. Усевшись за стол, он начал перебирать досье, рассказывая по нескольку слов о каждом Сергее.
Открыв первую папку, он сообщил:
— Этого уже года два как нет в городе, но дело его мы пока храним, ведь сам он тарасовский и может вернуться на родину.
Папка была отложена. Сарафанов взял следующую:
— Этот женат и, я уверен, точно не может быть замешан ни в чем криминальном.
Следующая папка.
— Этот работает здесь… А когда,
— Пятнадцатого числа сего месяца примерно около пяти часов вечера.
— Нет, исключено. Он как раз был здесь на дежурстве и никуда не отлучался. Могу гарантировать, что это не он.
«Да что мне твоя гарантия? — подумала я. — Так ты сейчас всех и каждого из своих бойцов отмажешь от убийства. Этот не замешан, тот не мог. Бред какой-то».
Еще одна папка.
Сарафанов долго изучал ее, читал, перелистывал, но в конце концов отложил.
— Этот тоже не мог.
Я разозлилась:
— Тот не мог, этот не мог! Да вы что, издеваетесь надо мной? Я у вас помощи не просила, сами предложили. Или у вас игра такая?
— Да не кипятитесь, Татьяна Александровна. Лучше продолжим. Этот, — он указал на папку, которую держал сейчас в руках, — точно не мог. Он уже два года как сидит.
Господи, еще и уголовники тут у него. Ну, точно, Сарафанов и замочил того бизнесмена. А еще благодетеля из себя строит.
Перебрав таким макаром почти все папки, Сарафанов остановился на последней, на обложке которой значилось: «Мечник Сергей Сергеевич». Он долго смотрел на папку, точнее, на имя, и у меня снова затеплилась умершая было надежда на благополучный исход дела.
— Вот этот, — Сарафанов постучал указательным пальцем по папке, — больной парень. Его контузило в Афгане. Как выжил, даже для врачей остается загадкой. С тех пор не ведает, что творит. Не хочу сказать, что это обязательно он, но парень без царя в голове. Отморозок, как теперь принято говорить. Этот мог.
Сарафанов передал мне папку. Ну, наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. Я проверила по досье возраст — вполне подходит: помоложе Королевой на пару лет, но это же ерунда. Если верить Сарафанову, то только он и может быть убийцей.
Я посмотрела на фотографию, сделанную, видимо, лет пять-семь назад. На ней красовался настоящий дебил с тупой рожей и гипертрофированными надбровными дугами. Просто неандерталец какой-то. Действительно, судя по снимку, настоящий отморозок. Правда, непонятно, как он мог понравиться Королевой? Она вроде тетка неглупая, даже разборчивая. Неужели связалась с таким? Но других версий у меня нет. И, очевидно, уже не будет. Попробуем разработать эту.
Глава 7
Мы поговорили немного о Сергее Мечнике. Сарафанов рассказал, что он после контузии был комиссован, прослужив всего ничего — четыре месяца. Да, вот уж для кого Афган вошел в жизнь навсегда. Сергей Мечник и до контузии не был высокоинтеллектуальным мальчиком, а после ранения стал и вовсе плохо соображать. А когда он выпьет лишнего или разозлится, то тут крышу у него сносит напрочь.
В общем-то, все сходилось. И служил Мечник в спецназе, где на вооружении были те самые ножи, каким был убит Королев. И по возрасту подходил Королевой в любовники. Но все равно что-то меня смущало. Я никак не могла понять, что это, поэтому решила оставить все сомнения в стороне и разрабатывать Мечника, тем более что других версий у меня не было, а он являлся наиболее подходящей кандидатурой. Осталось только узнать его адрес и выследить этого отморозка.
Если все так, как я думаю, то он не заставит себя долго ждать — наверняка либо позвонит Королевой, либо приедет сам. Значит, буду следить попеременно и за вдовой, и за Мечником.
Мы еще немного побеседовали с Сарафановым. Кажется, я действительно понравилась ему. Не столько как женщина, сколько как человек отчаянный и рисковый. И мне в какой-то степени льстила его симпатия. Хотя такие люди, как этот бандит, вообще-то не вызывают у меня уважения. Даже то, что он согласился мне помочь, оставляло меня равнодушной. Кто его знает, почему вдруг он решил это сделать. Может, пересеклись как-то его пути с Мечником, и Сарафанов решил моими руками просто-напросто проучить непокорного.
Под утро я наконец-то выбралась из здания общества воинов-интернационалистов и направилась к своей машине. Все было на своих местах, даже замок не сломан. Все, что у меня вытащили, мне вернули. Я уселась в машину и только тогда поняла, как устала. Мне нестерпимо захотелось домой, под душ и выпить кофе. Горячий ароматный кофе.
Я посидела минут десять без движения, пытаясь прийти в себя после пережитого. Интересно, а как там тот мужик-интеллигент, которого вытащили среди ночи из постели? Неужели убили? При этой мысли меня пробрала дрожь. Может, позвонить 02 и анонимно сообщить, что по такому-то адресу, возможно, произошло убийство? Но я отбросила эту мысль. Сарафанов, скорее всего, действительно мне поверил, ведь не стал бы он помогать мне ни с того ни с сего. А значит, и мужика наверняка отпустили, попугав для острастки.
Я завела машину и поехала домой. Мысли мои путались, я слишком устала, чтобы соображать. Ведь как-никак не спала целую ночь. И хотя подобные ночные вылазки для меня не редкость, я все-таки с трудом боролась со сном.
Приехав домой, я поняла, что даже на то, чтобы принять душ, у меня не хватит сил. И как была, в одежде, даже не разуваясь, плюхнулась на диван и забылась тяжелым глубоким сном.
Но проспала я сравнительно недолго. Проснувшись, увидела за окном поднимающееся к зениту солнце. Посмотрела на часы — одиннадцать часов. Я совсем не чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся. Но раз уж проснулась, надо подниматься и браться за дело. Я полежала еще минут пять, но в одежде и обуви было так неудобно, что в конце концов заставила себя встать. Раздевшись донага, отправилась в душ, попутно поставив вариться кофе.