Волновая функция
Шрифт:
Мы ворвались в камеру в тот момент, когда аварийный бот уже отстыковался. Крыть это поспешное бегство было нечем. Может быть чуть позже, если Хакер сумеет взять под контроль основные системы станции, найти бортовое оружие, снарядить им какую-нибудь шлюпку и двинуться в погоню.
Пока меня волновали более насущные проблемы. Нам осталось три гроба с заморозкой. Один остался даже нетронут, его и не пытались сдвинуть с места, два других они бросили уже по дороге к шлюпке, понимая, что не успевают вовремя.
Сколько
Повезло хоть в одном — два брошенных саркофага стояли уже на тележках. Ощущение, что у них просто не хватило людей, чтобы отвезти их к аварийному боту. Мы небрежно навалили третий саркофаг на тележку, поверх другого, и рванули обратно.
— Вы не успеете, тележки слишком медленные. — Шепнул Хакер в ухо, как только я схватился за поручни тележки, пытаясь ускорить ее неторопливое движение.
— Какие варианты? — тоскливо спросил я. Вот, я вижу лицо своего родича в окошке, спящего на льду, и опять могу его потерять? Опять не смогу поговорить хоть с кем-то, похожим на меня? Узнать, что происходит? В который раз.
Все приключения сегодняшнего дня, спрессованные в бесконечную гонку, все зря?
— Бросьте тележки, я им задам маршрут. Сами выберетесь, они — как повезет.
— Все? Еще варианты?
— Ну, можно попробовать их экстренно разморозить. Чревато и для них, и для тебя. Но пара минут на эти упражнения еще есть.
— Чем это чревато для меня? — я не вполне успевал за мыслю Хакера.
— Ну, как. Из всего того, что ты успел рассказать, твои то тоже не пупсики. Может оказаться, что лучше бы тебе быть на поверхности, среди уголовников.
— Делаем, — ответил я. Я действительно готов был рискнуть. Слишком долго я гоняюсь за химерой. Хотелось бы, чтобы она обрела плоть.
— Там все просто, — тут же деловито начал Хакер. — Нажимаешь на крышку справа, за ней — блок управления. Экстренное пробуждение — красная кнопка. Откроется, и где-то минута, а потом они вроде как очнутся. Пробуй.
Я проделал манипуляции на всех трех гробах.
Еще через две минуты трое шагающих начали шевелиться. Мы все еще успевали до зоны, которую можно было локализовать от взрыва, если бросим тележки. Но уже впритык.
Первый сел в своем персональном гробу с открытой сейчас настежь крышкой. Посмотрел на меня. Взял меня за руку, под локоть, и притянул к себе, приблизил мои глаза к своим.
Мне показалось, или в его глазах отсутствовал белок? Я сразу погрузился в почти черные зрачки, поэтому даже это не смог бы утверждать наверняка.
— Покажи мне свой путь, — может быть, он и сказал это вслух, но для меня эта фраза отдалась в костях, в черепе, в боли суставов.
Пришел зов. Такой быстрый и сильный, какого я не чувствовал никогда.
Боюсь, Архитектору, Увальню
I. Интерлюдия. Топливо
Мы, все трое, висели, прикованные цепями к крестам, изготовленным из стальных балок. И, как ни парадоксально, в этом бреде я даже не был в центре, мой распаленный мозг разместил меня на боковом кресте, на месте нераскаявшегося вора.
Центральный крест светился. Металл раскалился докрасна, и плоть с центральной фигуры этого триптиха слезала клочьями, но, тем не менее, шагающий еще жил, и находился в сознании. Цепи вплавлялись в его щиколотки и запястья, какая-то энергия утекала из него настолько сильно и быстро, что даже толщины сечения стальных балок не хватало, чтобы ее передать. Они послушно забирали и перегоняли энергию дальше, но разогрелись настолько, что жар опалял даже меня.
В контрасте я буквально чувствовал спиной ледяной холод своей собственной балки. Мой черед еще не настал. Бездумно, я начал крутить головой, от которой не избавиться теперь даже в бреду, стараясь рассмотреть место, в которое попал.
Корабль был соткан из света и энергии. Где-то на нем были и люди, наверняка, те, кто управлял этим кораблем, вели его через миры. Люди, или цифровой интеллект, но кто-то заставлял шагающего отдавать всю свою силу, тайную энергию, которая ему досталась. Я видел, как эта энергия, покинув балку, растекалась по голгофе, затмевала ошметки материального присутствия на корабле, и превращала сам звездолет в гигантского волшебного лебедя, раскинувшего крылья в пространстве.
Шагающий уже не кричал, сорвав связки. Наверное, он хрипел, я видел, как широко раскрывался его рот, шевелились жилы на шее, но не слышал ничего. Своей замедленной жестокой гибелью он питал корабль, отдавал его движению всего себя, позволяя этому кораблю, и всем тем, кого он нес, нарушить основы мироздания, проколоть проход между мирами и попасть в неизведанную часть вселенной, продолжить экспансию, захват новых планет, распространение своей власти на новые миры, и новых шагающих.
— Мы делаем свою работу в тени звезд, — пульсировала энергия, текущая по кораблю, раз за разом повторяя одну и ту же мантру, — делаем ее в свете галактик, на перекрестах созвездий. Мы живем в тени исчезнувших народов, работаем в тени огня сгоревших звезд. Мы идем, чтобы принести Слово в каждый уголок мироздания… Мы делаем свою работу в тени звезд…
Шагающий обвис, высох, даже непонятно — от жара или от того, что из него высосали всю энергию. Иссохшая мумия уже не была ни шагающим, ни даже человеком, лишь бесполезным отработанным брикетом. Но, похоже, хозяева корабля так не считали. Мумию тут же, без усилий, содрали с креста, залили в прозрачный материал вроде эпоксидной смолы, и этот саркофаг бережно уплыл куда-то вдаль корабля, ожидать своего часа быть использованным заново в виде ремикс-топлива.
Барабан провернулся, и я только сейчас понял, что третий крест был уже пуст.