Вольные стрелки
Шрифт:
Это стало сюрпризом и для Юрия Чернова. Он ничего не знал об этом эффекте, который действительно оказал на публику сильное психологическое воздействие. Три призрака окончательно приобрели очертания истребителей и поднялись высоко над землей. Чернову показалось, сейчас они обрушатся на них сверху, но... Выстреливший яркий лазер порвал их в клочья. Быстрый, как и положено свету, ослепительно синий, он заметался по небу, собирая контуры фантомов, и складывал из этого материала яркое современное здание, этаж за этажом. И сразу же в нем зарождалась жизнь. Вспыхивали окна, звучала рождественская
– Боже, – прошептал Чернов, у которого спина покрылась инеем. Он уже знал, какой ответ получит от Вейсберга, если задаст ему вопрос: «Стоило ли это шоу затраченных на него денег?» – «Да. Каждого потраченного рубля».
Он не смог пересилить себя и поправил бокал в руке какой-то дамы, из которого ей потекло под ноги белое, искрящееся под лазером вино. Но не посмел поднять ей отвисшую челюсть...
Лазер тем временем выстроил здание, и оно дрожало от собственного великолепия. Так могло продолжаться вечно.
Проекция здания осталась, но поблекла перед вспыхнувшей звездой, в небесном блеске которой публике явился сам Юлий Вейсберг. Он шел с бокалом искрящегося шампанского навстречу гостям, явившись из темноты и тумана, сухим – из парящей воды. Множество образов родило его появление...
Но еще главнее этого события было само продолжение торжественного приема. Это только начало, а что будет дальше? Мороз по коже.
Первый, кому Вейсберг пожал руку, был генерал Разлогов. На генерале была полуспортивная обувь, черные брюки и зеленый клубный пиджак с серебристыми пуговицами. В этом костюме он походил на гольфиста на церемонии чествования.
Они не только обменялись рукопожатием, а даже обнялись – публично, стоя на периферии плаца, но освещенные так, как если бы находились в центре. Вейсберг не удержался от повторного вопроса, который не давал ему покоя, на который и он в свое время давал ответ. Но цена его выросла в тысячу раз.
– Что будешь делать со своим миллиардом?
– Дался же тебе этот миллиард!
Вот так они перешли на «ты».
Вейсберг избавился от того тягостного чувства «армии» за спиной этого моложавого генерала. И вообще, подумал он сейчас, взбредет же такое в голову!
– Поздравляю!
– Спасибо! Я не должен беспокоиться?
– Насчет Ха...
– Никаких имен! Сегодня я именинник. Я сегодня отрезал часть московского пирога.
– Мне нужно отдать приказ своим людям. Не беспокойся, они сдуют пыль с ее обуви. И никаких имен.
Вейсберг кивнул: согласен. Затем привлек внимание Мусы Сараева. Это была спланированная стыковка.
– Отойдем, – предложил Разлогов Сараеву, – где потише. – На ходу вынимая телефон, Разлогов направился туда, откуда минутой раньше явился перед гостями сам Вейсберг. Там действительно было чуть тише, но гораздо светлей, и генералу не нужно напрягать голос.
Плечистые и небритые охранники, приехавшие на «Хаммерах» и «Кайенах», выразительно посмотрели на генерала. Им показалось, он шагнет мимо них в подъезд. Но тот остановился в нескольких шагах. Окончательно погасил их волнение подоспевший за генералом авторитетный Муса Сараев.
Нажав на клавишу вызова, генерал дождался
– Как там наша голубка?
– Она в порядке. Правда, голубей стало больше в три раза.
– Я дал слово, что ты сначала сдуешь пыль с ее лапок, а потом уже вернешь на место.
– Я просто верну ее на место. А пыль пускай сдувает сама. Это ее лапки.
Генерал тихонько рассмеялся.
– Дело сделано, – сказал он. – Верните голубку в клетку.
– Ясно.
Генерал разговаривал с Глумовым по телефону, но если бы он склонился над подвальным оконцем, то смог бы увидеть Сергея, его неповторимую полуулыбку-усмешку. Сейчас на его лице было багрянцем написано: «Нас водила молодость в сабельный поход, нас бросала молодость на кронштадтский лед».
– О каких еще трех голубях говорил твой человек? – заинтересовался Сараев.
– «Ваш» человек, – осадил зарвавшегося рэкетира генерал. – Еще не вырос тот виноград, из которого сделают вино, что услужливый официант разольет в бокалы, а мы поднимем и, скрестив руки, выпьем на брудершафт да поцелуемся.
– Много текста, – поморщился Сараев.
Генерал бросил в рот освежающую конфету и, нарочито громко посасывая, дал ответ на вопрос:
– Три голубка, о которых сказал мой человек, из СКВР.Двое из них – мои агенты.Так что не беспокойся, у меня везде все схвачено. – Демонстративно глянул на часы и поторопил Сараева фразой: – Мои люди выводят заложницу. А значит, берег реки останется без охраны. Тебе стоило бы...
– Я знаю, что мне делать.
Сараев, отдавая должное генералу, при нем отдал распоряжение своему помощнику:
– Выставляй пост на берег. Да, как и договаривались.
«Раз уж я снова здесь...» Сараев решил еще раз осмотреть этот подъезд, квартиру за квартирой. Ему отчего-то не давал покоя последний этаж. Наверное, потому, что он у него ассоциировался с шестым этажом книжного склада в Далласе, с которого менее чем за шесть секунд Ли Харви Освальд совершил три выстрела в машину президента Соединенных Штатов. Одним из выстрелов был убит президент, двумя другими – ранены губернатор Техаса и случайный прохожий. Убийца сделал и четвертый выстрел, отправив на тот свет местного полицейского. Согласно выводам комиссии, Освальд «действовал в одиночку, без чьего-либо совета или помощи».
Лично Сараев считал террористом номер один именно Освальда. И вообще, его биография заслуживала внимания. Так, Сараев, к своему удивлению, узнал, что тот пару лет прожил в Советском Союзе, женился на минчанке. Он бы не удивился, если бы на последнем этаже этого здания повстречался с «лучшим стрелком Белорусской ССР».
Сараев проводил генерала Разлогова взглядом и, лишь неопределенно кивнув Ахмеду Кушеву, скрылся в подъезде. Он только на секунду задержался на площадке первого этажа и легко взбежал на пятый. Там он вошел в квартиру 48, окна которой выходили на площадь. В первую очередь отыскал глазами своего шефа и покачал головой. Если бы у Сараева была винтовка и аттестат самого паршивого стрелка в мире, и то он без труда ухлопал бы босса. А заодно и генерала. И чтобы быть последовательным, оцарапал случайного прохожего.