Вольный стрелок
Шрифт:
Да, эти веселые ребята еще и находчивые. Берег-то был недалеко – километра два всего, да проплыви-ка их без рук, и Виту он одну не отпустит. Просчитано все, стало быть.
Женьку, однако, не просчитали, А у нее ведь не только волосы золотые, но и голова тоже. И сердце.
И повела она себя, как Буратино в трудную минуту среди беспомощных, избалованных друзей. Раскатала одеяло и разложила его на теплом камне для просушки, вытащила из жилета и протерла своей косыночкой пистолет Мещерского. Отыскала узкую расщелину меж камней, укрытую от ветра, устланную
Вроде все. Женька еще раз окинула взором временное пристанище Мещерских, подмигнула им, чтобы не унывали, и зашагала по узкой полосе гальки на другой конец островка – на тот его край, что был поближе к материковому берегу.
Шла по негладким камням как по подиуму – стройная до темноты в глазах, длинноногая, нос кверху.
– А ты куда? – в один тревожный голос встрепенулись Мещерские ей вслед.
– За Серым, – небрежно бросила Женька через плечо, словно Серый пьянствовал в соседней комнате.
– Как?
– Сначала вплавь, а потом машиной, тут по берегу шоссе идет. Разве кто не посадит Женьку рядом? Вот ты, Шурик, отказал бы мне?
– Посадил бы, – сознался Мещерский с улыбкой – Женька, точно, все проблемы снимала. – На колени – особенно.
– Все, пока. – Женька собрала волосы в хвост, стянула его косынкой, чтобы не мешали в воде, помахала ручкой и бросилась в море.
– Косметичку мою захвати, – крикнула ей вслед Вита.
Еще бы! А то Женька не сообразила бы. Что это за жизнь на необитаемом острове без воды, пищи и косметички? Плохая жизнь, скучная…
…На терраске затопали две ноги, послышалось деликатное покашливание. Святой отец явился, по вызову.
Я вышел к нему, оставив Женьку наедине с компьютером.
– Кофе выпьешь? – спросил я.
– Отчего ж и не выпить, – согласился Монах, – когда дело сделано. И не худо.
Мы прошли в гостиную.
– Да вот и не сделано еще, – уточнил я, подготавливая его к следующему шагу, – и конца ему не видать, стало быть. Мне так уж и самому надоело в нем путаться.
Монаха, похоже, не больно-то волновали мои проблемы – он с интересом оглядывал интерьер, с удовольствием уселся в кресло, поставив винтовку между ног.
– Пистолет ты бы мне вернул, а?
– Под расписку, что ли, брал? – Я прикинул вариант (тем более что у меня два ствола все-таки есть). – Верну. Ты его спрячь в то же место, что раньше. Это понятно, да?
– Это понятно, – сообразил Монах. – Хочешь на Боксера выйти? Только ведь не полезет он в монастырь, не тот человек. Он тебе преимуществ не даст.
Я почесал нос:
– Не даст. Потому что все преимущества сейчас у меня. Я теперь карты сдавать буду. И передернуть не постесняюсь. – Подумал еще раз (иногда не помешает). – Ты спустя какое-то время, я скажу, сообщишь ему, что Серый опять жив, но белый флаг
– Ну это потом. А сейчас как мне выкручиваться? Ты обещал меня выручить если что, – бестактно напомнил Монах.
– А сейчас дашь тревожное сообщение – мол, повязали менты твоих людей. Скажешь, спустился на виллу и кое-какие разговоры уловил. Понял, что Мещерским милиция заинтересовалась, и не на тот ли же самый предмет, вот в чем дело. Людей взяли случайно – то ли неучтенная сигнализация сработала, то ли с обыском приезжали, ты в этом не разобрался. Но, похоже, на даче тоже немного пошарили. Что искали – не нашли. Вообще – туману побольше. В твоих же интересах.
– А катер? Там наверняка шум слышали.
– Вот и хорошо. В твою опять же пользу. И Мещерского они взяли…
Однако! Я тут хорошо сыграть могу.
Я взглянул на часы – до света еще часа четыре есть. А под покровом южной ночи многое можно совершить. В частности, тайное изъятие Мещерского с места пленения. Только куда я его дену? В чулане запру? Вместе с Витой. Он, наверное, этот вариант не отринул бы.
– Все. – Я протянул Монаху ключи от джипа. – Выгони машину за ворота и жди меня. Быстро.
Я пошел в кабинет и на пороге столкнулся с Женькой. В руках – распечатанные листы, на лице – смешались два чувства: гордости за победу над компьютером и некоторого изумления по поводу результата, который он ей выдал.
– Вот, Серый, что он там прятал, – она протянула мне листки.
Я глянул на первые строки – уставился на Женьку. Она развела руками:
– Это все. Остальное – в том же роде.
Я вернулся в гостиную, сел в кресло. В руках у меня была монография (или статья, какая уж тут разница?), автор – Александр Мещерский. Заголовок: «Сравнительный анализ художественного осмысления причин, хода и итогов войны двенадцатого года в трудах Льва Толстого и Виктора Гюго».
Вот это да! Какой уж тут конверт…
Мне стало его по-настоящему жалко. Спохватился…
Впрочем, сейчас это все мирмульки.
– Женя, быстренько собери вещи для Виты, сама знаешь, что нужно женщине для, положим, трехсуточной командировки.
– Косметичка.
– И юбка, наверное.
– Ну, – Женька повела плечом, – смотря какая цель командировки. – И послушно пошла в Витину комнату.
Я отыскал в чулане побольше чемодан, бросил в него первый попавшийся костюмчик Мещерского (надеюсь, не фрак в спешке), белье, рубашки, несессер, что-то еще, подвернувшееся под руку.
– Женя! – крикнул я. – Собрала вещи?
Молчание.
Я вошел в Витину комнату и остолбенел на пороге. Сперва монография, теперь еще и это…
Комната вроде как опустела, по стенам – распахнутые дверцы шкафов и выдвинутые ящики, на кровати же – гора отобранных и сложенных Женькой «нужных» вещей. К которым она, сосредоточенно нахмурив брови, добавляла все новые и новые и шевелила губами при этом – вес, что ли, подсчитывала.
– Женечка, золото мое, – робко возразил я. – Ведь на три дня. Всего-то.