Володарь железного града

Серебров Яр

— Что-то он долго возится. Не находите, уважаемый?

— На всё воля Эллаха, князь. Бейбут крепок духом, я уверен его рука не дрогнет в последний момент! — Мухаммад с опаской посмотрел на взрывной пульт, стоявший у связиста. Это не осталось не замеченным с моей стороны.

— Думаю до этого не дойдёт, ваш человек в любом случае получит заслуженное место у престола Аллаха. Пояс сделан так, что снять его без детонации невозможно.

— Даже с мёртвого? — видно было, как старик переживал, ведь запланированное нами уже должно было случиться.

— Неизвлекаемость! При попытке снять пояс или вытащить из карман динамитную шашку, произойдёт разрыв провода и замыкание контактов. Мы в любом случае услышим, не переживайте.

— Лучше бы

вы согласились перенести акцию в Тебриз, там у меня гораздо больше ушей, а теперь нам остаётся лишь ждать и надееться на проведение.

— Вы же понимаете, почему это невозможно? Лишь наши с вами договорённости удержали меня в Султании. Чтобы не произошло Сур-хан на этот раз не уйдёт! — ответил я, добавив стали в голос.

Бейбут тем времен решал серьёзную дилемму. Вместо того чтобы обслуживать гостей повар оставил его следить за кебабом, а пир уже подходил к концу. Слуги во дворце ильхана имели уши, и слухи о том, что Сур-хан собирается встать на «лыжи», ходили не первый день. Когда же он заметил, что в коридоры начали носить бурдюки с вином и свежей водой, перс решил действовать, очевидно же, хан не сегодня, завтра отправится домой. Бейбут собрал поднос с кебабом и воровато оглядываюсь по сторонам вышел в проход, ведущий в обеденный зал. Хахашин не был слабаком, но тридцать килограмм динамита с чугунными шариками здоровья не прибавляют, пот ручьями заливал лицо, а дыхание сделалось хриплым и прерывистым.

— Эй, а куда это ты собрался? — Араш, как назло, появился из ниоткуда. — Кто тебе разрешил уходить с кухни, а, никчёмная собака?! — повар размахнулся и огрел Бейбута хлыстом, что постоянно носил при себе.

— Простите, господин, — залепетал он в ответ, как можно жалостливее. — Камаль передал ваше повеление, что в зал срочно нужно нести мясо.

— Что несёшь, болван?! Я ничего такого не говорил. И как только хватило ума нести хану полусырой кебаб! Я тебя его сожрать заставляю, — Араш схватил помощника за ухо и потянул обратно, в сторону. — Нет, пожалуй, сначала я тебе всыплю плетей, а затем посажу на хлеб и воду. Вона как на ханских харчах разожрался. Воруешь небось.

— Что вы такое говорите, господин, я много лет служил вам верой и правдой.

— Камаль, ах вот ты где! — Араш ускорил шаг и поспешил к помощнику. — Оставь вино и иди сюда. Этот негодяй утверждает, что ты… — договорить он не успел.

Бейбут вывернулся змеёй, откинул поднос и вытащив из-за полы халата кривой нож наотмашь полоснул по горлу ненавистного начальника, прошипев напоследок:

— Собаке, собачья смерть.

Камаль застыл соляным столбом, смотря как его господин сползает по стене и издаёт булькающие звуки, тщетно удержавшая расползающуюся рану. Он даже не заметил, как их покладистый и веселый повар, душа компании оказался у него за спиной и поднёс нож.

— Не-е-е-т. Пожалуйста, я хочу жить! — прошептал Камаль.

— Ничего личного. Ты хорошо относился к слугам, просто оказался не в том месте и не в то время.

Старик подобрал Бейбута, когда ему было девять лет, сулдузы вырезали всю его семью за неповиновение сборщику налогов, который пытался отобрать у них последний кусок хлеба. Он его воспитал, умело раздул пламя мести и обучил тайнам ассасинов. Бейбут умел убивать и не испытывал при этом угрызений совести. Все, кто служит врагам господина должны умереть! Скинув тела в каморку, перс отдышался, забрал кувшин и натянув на лицо раболепное выражение снова отправился в пиршественный зал. Вход перегородили плечистые нойоны, подошёл и распорядитель.

— Кто такой? А-а-а. Кажется я уже видел твою хитрую рожу. Служишь у Араша?

— Господин, отправил меня вместо Камаля, тот занемог животом, — ответил Бейбут, не поднимая головы.

Его придирчиво осмотрели, забрав вино, отчего то понюхали и вскоре, вернули кувшин обратно:

— Проводи к столам темника, Добу, — бросил распорядитель охраннику и мгновенно потерял к ним интерес, у него таких слуг не один десяток шнырял.

Пир был

организован во внутреннем дворе дворца, посредине располагался мраморный бассейн. По длинным сторонам он обсажен постриженной изгородью из мирта, по северной и южной сторонам располагались открытые портики с ажурными куполами, где жировала знать ильханата. За зеленой оградой, под ажурными сводами галереи, освещаемой сотнями масляных ламп, стояли корси — низкие столики, под которые устанавливали жаровни с тлеющими углями и накрывали одеялом. Таким образом под столом сохранялось тепло, март месяц всё же на дворе и горы по соседству, так что ночью температура опускалась до ноля. За «теплым» столиком тусовались обычно придворные, представители той или иной военной группировки и прочие важные люди, строго соблюдая властную иерархию. Бейбута провели к дальнему углу, а Сур-хан, как назло, пировал в противоположной стороне, под куполом звездообразной формы, состоящий из мукарн[vi] с окнами, дающими мягкий свет. Учитывая, что в зале собралось около тысячи вооруженных мужчин, плюс усиленная охрана босса, шансов у перса было немного. А тратить ценное пороховое зелье ради вшивого темника, нет, такое имам не одобрит. Бейбут поставил вино и без конца кланяясь, спиной медленно отходил за колонну. Разодетые в богатые наряды сотники и тысячники уже были под мухой и на слуг внимания не обращали. Проклятый охранник словно прилип к нему, и не поворачиваясь, прямо со спины Бейбут зарядил ему горлышком медного кувшина в открытое лицо, мгновенно переломив нос, а в правой руке убийцы мелькнул тонкий и острый кинжал, которые спустя мгновение с огромной силой вошёл под мочку уха под правильным углом, мгновенно оборвав нить жизни надсмотрщика. Придержав падающее тело и вложив в его руки кувшин, как если бы он был пьяным, ассасин переваливаясь, побежал к стриженной изгороди.

Удача ему благоволила и рывок не заметили, а может и внимания не обратили. Мало ли что там понадобилось слуге. В согнутом положении, стараясь не высовываться, он побежал из всех сил. Ну как побежал, где-то на карачках, где-то на коленях. Бейбут был полноватым от природы, к тому же он весь день таскал на себе пояс шахида и устал, да все эти убийства требовали крайнего напряжения сил, человека убить не комара прихлопнуть. Само собой его заметили с дальней стороны зала, зелёная ограда она ведь только от взглядов с боковых галерей защищала. Поднялся шум, гвалт и пока информация дошла до охраны хана, ассасин собрав волю в кулак рванул к дивану с эмирами. И фактически сразу получил стрелу в живот, а за ней ещё пару прилетело, пробив тело и ноги навылет. Если бы захотели, убили. Уж кто кто, а хан мог себе позволить нанять топовых лучников. Охрана, отдуваясь за прошлые неудачи сработала отлично. Сур-хана мгновенно закрыли и неудачливому убийце сбежать не дали, окружив неудачника кругом из наконечников копий.

На белоснежный мраморный пол быстро натекла красная лужа. С каждым свистящим выдохом жизнь покидала бренное тело Бейбута. Не будучи дураком, первое вытяжное кольцо, с замедлением, он вытянул до рывка прекрасно осознавая, достать эмира шансов мало. А за второе, держался, моля аллаха подарить ещё несколько мгновений жизни, не мигая смотрел на золочёные сапоги эмира будучи готовым в любой момент вытянуть чеку. Сапоги пришли в движение, приблизились. Ассасин, кривясь от боли улыбнулся. Скверная натура эмира, желающего лично разбираться с малейшими поползновениями на свою персону, не подвела.

— Поднять!

Бейбута рывком дернули и поставили на колени. Голова его бессильно свисала, но краем глаза он заметил и других важных людей, собравшихся вокруг.

— Кто это такой? И где оружие? Балу, я не понимаю, что происходит, — эмир обратился к начальнику охраны, а после склонился к распорядителю, что-то нашёптывающему на ухо. — Вот оно как, слуга. Интересно, интересно. А я подумал очередной ходатай от черни. Лекаря, срочно. Желаю лично допросить. А если он умрёт, ты, — Сур-хан ткнул сотника личной охраны в грудь, — ответишь головой.