Волонтеры атомной фиесты
Шрифт:
*
Волна яростного социального протеста захлестнула Токио утром 6 января, а показатель доверия к правительству скатился до 15 процентов. Еще месяц назад все основные слои общества были довольны шагами кабинета Итосуво, но теперь наоборот, все оказались недовольны. Выбор Итосуво определила эта статистика, а не битва демонстрантов с полицией. Кабинет сложил полномочия. Завтра в парламенте пройдет голосование по кандидатуре нового премьера. Им, как ожидается, станет Окадзаки Кано, умеренный националист, выступающий за ограничение участия Японии в глобальных программах социально-экономического плана, и за протекционизм
*
…А теперь следующий репортаж: о засухе в Эфиопии.
***
Капитан третьего ранга Натан Инскоу почесал левой (здоровой) рукой в затылке.
– Черт, надо же, как у японцев… Нам бы тоже кое-кого отправить в отставку.
– Пивные кружки имеют уши, — напомнил майор Стид.
– Ладно тебе, дружище Тимоти, я же не сказал, кого именно надо отправить…
– Лучше даже не намекать, дружище Натан.
– Вообще-то интересно, почему там это случилось, — произнес майор Уоткин.
– Я полагаю, — ответил Стид, — что Накамура оказался лучшим игроком, чем Итосуво, и победил его так же, как сам Итосуво победил националистов на прошлых выборах.
– Загадками говоришь, — упрекнул Инскоу.
– Это не загадка, а вводная фраза. Я сейчас поясню. Итосуво сделал ставку на квартет японских традиционных национальных ценностей: преданность властям, патриотизм, почитание предков и честь семьи. В этом он стал даже большим националистом, чем настоящие националисты, но, как тут сказали по TV, повернул эти ценности на службу глобализму, или интегризму, как говорят политологи. В этом фокусе было внутреннее противоречие, и Накамура в ходе развития инцидента 5 января, вскрыл его.
– Ты снова сказал загадкой, только слов стало больше, — прокомментировал Инскоу.
– Поясняю еще, — сказал майор MI-6, - топ-координатор Накамура повел себя как даймэ, сюзерен сильной команды самураев, который видит, что самураи из другого клана, где командует слабовольный и недостойный субъект, идут на смерть, выполняя вздорный приказ. Накамура отправляет своего самурая — личного пилота-японца, и тот старается вежливо отговорить командира японской ударной группы, но тот не отступает, и тогда следует атомный удар. Оба японских корабля подбиты, и самурай-наблюдатель кидает аварийную рацию им на палубу. Ведь на кораблях радиосистемы сгорели от ЭМИ…
Майор Стид сделал многозначительную паузу, и продолжил:
– …Только после вызова со стороны каперанга Сэхея, командира этой ударной группы, патруль Народного флота приходит на помощь. Именно на помощь, без попыток взять японские экипажи в плен.
– Что там брать? — перебил кэптри Инскоу, — Ты помнишь, в каком мы были виде после подрыва авангарда на атомной мине? Стадо баранов, а не военный экипаж!
– Не забудь, — сказал Стид, — японцы придают огромное значение тому, чтобы в любой ситуации не потерять лицо. Накамура это учел, и устроил все так, чтобы ни Сэхею, ни экипажам, не пришлось терять лицо. Они не сдались, они эвакуировались с подбитых кораблей, но сохранили оружие и боевые вымпелы, с честью. Их никто не задерживал. Моряки, получившие травмы, ожоги, или дозу, остались в госпитале на атолле Улиси. Остальных на следующий день отправили домой в Японию. Запросто, по-соседски. А параллельно на Улиси прилетели японские медики-волонтеры с оборудованием.
– И все? — удивился Инскоу.
– Не все, — сказал Стид, —
– Гм… Знаешь, дружище Тимоти, как-то все это странно.
Канадский майор Ричард Уоткин покачал головой.
– Ничего странного. Последние полгода я плотно общался с нези. Это в их стиле. Они игнорируют любые правила, кроме своей Хартии, и делают так, как им выгодно.
– Абсолютно верно, — согласился Стид, — итак, Накамуре было выгодно позволить этой японской военно-морской команде сохранить лицо. И ему также было выгодно, чтобы премьер-министр Итосуво потерял лицо. Накамура хорошо рассчитал, что Итосуво, не понимая, что происходит, потеряет терпение и начнет звонить по телефону. Сам факт звонка Накамуре стал для Итосуво прологом к потере лица, и осталось доиграть этот спектакль: подвергнуть японского премьера холодному публичному унижению.
– Публичному? — переспросил кэптри Инскоу.
– Да. Накамуро разговаривал с Итосуво под аудио-запись на интернет-сайт. Запись там осталась, и доступ к ней свободный.
– А перевод на английский есть? — спросил Ричард Уоткин.
– Да, — ответил Стид, — это красиво. Как трагедия Шекспира, экспромтом. Итосвуо, как жуликоватый трусливый купец, попытался напугать Накамуру гневом ООН, Большой Семерки и Америки. Накамура ответил, что ООН и Большая Семерка — просто дерьмо, которое он ногами пинал, а насчет Америки напомнил, кто сбросил атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. В финале пьесы Накамура с достоинством даймэ сообщил, что Народный флот готов угостить атомными бомбами всех, кто полезет в Меганезию.
– А что Итосуво? — полюбопытствовал Инскоу.
– Итосуво… — Стид хмыкнул, — …Итосуво потерял лицо, и Окадзаки Кано утопил его.
– Окадзаки? — переспросил Уоткин, — Тот, который станет новым премьером Японии?
– Именно тот. И есть данные, что он связан с Накамурой через семью Фудзивара. Это влиятельная команда, которая владеет холдингом «Tochu», и ведет дела с Накамурой примерно с марта месяца прошлого года. Накамура тогда был советником комиссара Конвента по Бывшей Французской Полинезии. Можно построить теорию заговора.
– Дружище Тимоти, а ты сам в эту теорию поверишь? — отозвался Инскоу.
– Я же тебе говорил, дружище, что ни во что не верю, — напомнил майор MI-6.
– Совсем ни во что? Не заливай! Уж в бога ты точно веришь. Или хотя бы в карму.
– Это ты не заливай, Натан. С чего бы я во все это верил?
– А с того! Иначе с чего бы ты вытаскивал меня из того ада, рискуя своей шкурой!
– Это не аргумент. Натан. Я вытащил тебя, чтобы поехать к тебе в гости, в Фалмут. Ты обещал, что мы здорово оторвемся там, помнишь?
– Черт, помню! — Натан Инскоу от души хлопнул Стида по плечу, — Слушай, когда мы доберемся до Англии, и расскажем девчонкам про наши приключения, то они вообще…
…Тут, как по волшебству появилась девчонка, или точнее, женщина лет 35, примерно ровесница трех военных офицеров, собравшихся за столиком.
– Всем добрый день! — объявила она, — Тут миленько! Я Грейс Ски, ведущая программы «Правдиво о политике» на BBN. Ну что, бравые парни? Вы готовы к прямому эфиру?
…
Это же время в Папуа — вечер следующей даты (8 января) в местном часовом поясе.