Волонтеры атомной фиесты
Шрифт:
*
Официальная реакция:
Пресс-служба правительства Австралии сообщила, что ситуация изучается, и пока нет ответа, действовал ли флот Меганезии в рамках Честерфилдского соглашения.
МИД Новой Зеландии (цитата) «выражает благодарность за спасение своих граждан».
Правительство Папуа воздерживается от каких-либо заявлений.
Представитель Верховного суда Меганезии назвал рейд хорошим стартом регулярной борьбы с «naval banditos», развертываемой на дуге Фиджи — Папуа — Филиппины.
*
О состоянии новозеландских
Доктор Селестин Солано, администратор госпиталя на островке Мабуиаг, куда были доставлены пострадавшие, сообщает: состояние троих раненых остается тяжелым, но стабильным, и есть надежда на удачный исход. У двух девушек травмы не опасны для жизни. На вопрос репортера: «что, если бы пострадавшие остались в плену до утра?», Доктор Солано ответил: «к утру, двое, а возможно и все пятеро уже были бы мертвы». Сегодня утром близкие нескольких пострадавших вылетели из Новой Зеландии в Кэрнс самолетом, предоставленным Зюйд-Индской Компанией. Среди пассажиров, известный эксперт по антарктическим морским ресурсам профессор Бантам Апферн…
***
Лейтенант Пебидж пробежал глазами текст и поинтересовался:
– А чем так известен этот профессор Апферн?
– Он, — ответил агент «C4», — знает, как сделать из Антарктики деньги.
– Из всей Антарктики? — с легким сарказмом переспросил австралийский полисмен.
– Не из всей, но хватит, чтобы перевернуть экономический глобус вверх ногами.
…
В это время, обсуждаемый персонаж сидел на ступеньках веранды коттеджа-хижины Молли Калиборо, и в компании с хозяйкой, пил кофе с сигарами. Бантам Апферн был фанатичным любителем сигар. Молли, в общем, не курила, но если за компанию, и не какую-то ерунду из супермаркета, а сигару из домашнего чилийского «mapacho»…
– Мы с Эуникой, — грустно произнес Бантам, — разошлись, когда Энджелу было 8 лет. Знаете, это не частый случай, когда ребенок остается с отцом, но, если мать уезжает работать на другой край океана, да еще в сложную климатическую зону… Конечно, чилийский Антарктический полуостров, это не наше заполярье вокруг моря Росса.
– Да, — согласилась Молли, — на Антарктическом полуострове, я слышала, есть даже один вполне приличный городок.
– Вилла-Лас-Эстреллас, — сказал он, — это действительно городок, хотя, он не совсем на полуострове, а в ста милях севернее, на острове Бриджмена. Там даже растет гвоздика. Антарктический подвид, биологи называют его «колобантус». Но, о чем это я?
– О вашей бывшей жене, — напомнила Молли, и чихнула, слишком смело втянув в себя табачный дым.
– Да. Я говорил об Эунике. Антарктика нас свела, Антарктика разбросала. С тех пор мы виделись всего однажды, полгода назад, на свадьбе Энджела и Мэри-Леа. И мы вместе выбрали и купили ребятам эту маленькую яхту. Какая была радость… Черт побери…
– Селестин говорит… — осторожно заметила Молли.
– Нет-нет! — Апферн резко вскинул ладонь, — Я жутко суеверен. Пожалуйста, не надо ни оптимистичных мнений, ни
– Я не считаю вас идиотом. В такие моменты можно поверить во что угодно.
– Вот-вот, — он кивнул, — Эуника вылетела из Вилла-Лас-Эстреллас на Рапа-Нуи, остров Пасхи, а оттуда, непонятно как, через всю Меганезию. Правда, ей что-то обещал Стефан Хорсмен, лидер меганезийцев острова Питкэрн, но непонятно, что это за человек.
Молли еще раз втянула дым сигары, снова чихнула, и кивнула в сторону веранды:
– Можно спросить у Арчи, когда он проснется…
– Наверное, можно, — согласился Бантам Апферн, — но, я так чертовски растерян в этой ситуации, что опасаюсь натворить глупостей.
– Смело консультируйтесь со мной, — ответила она, — я с вечера играю роль балансира, удерживая разных людей от глупостей. Пока у меня получается не так уж плохо.
– Договорились, — согласился он и, глядя на улицу за сетчатой оградой, добавил, — мне кажется, официальные власти, наконец, потрудились прислать сюда представителей.
– Не совсем так, — ответила она, — я уже дважды встречалась с этой парочкой. Одного из субъектов зовут лейтенант Пебидж, а второго — агент Доплер. Обратите внимание, они заметили нечто на веревке, и у них детективный ступор. Это любопытный эффект.
Пебидж и Доплер сейчас являли собой небезынтересное зрелище. Выпучив глаза, они рассматривали камуфляжную тропическую униформу, развешенную на веревке между столбами навеса веранды, очевидно, с целью просушки после стирки. Двух борцов с терроризмом крайне заинтересовали нашивки на этой униформе: тускло-серебристые полоски, по шесть штук на правом плече и на левой стороне груди.
– Доброе утро, мисс Калиборо, — поздоровался Пебидж, — вы не могли бы объяснить, как оказалась здесь эта армейская одежда?
– Обыкновенным бытовым путем, лейтенант, — ответила Молли, — я, вероятно, не самая хозяйственная женщина на планете, но мне хватает технических знаний, чтобы сунуть грязную одежду в стиральную машину, а потом развесить на веревке.
– Э-э… — протянул Доплер, — а как вообще это оказалось в вашем доме?
– Это пришло на владельце, как нередко бывает с одеждой, — пояснила она, — и, в силу особенностей работы владельца, это было забрызгано неопрятными пятнами, а у меня имеется стойкое убеждение, что грязную одежду надо стирать. Теперь вам понятно?
– Э-э… — Доплер задумался, — а где сейчас владелец этой одежды?
– Там, — Молли невозмутимо показала пальцем через плечо, — он заснул на диване, на веранде, а у меня имеется стойкое убеждение, что не следует будить человека, если он заснул после тяжелой и опасной работы. Вы можете со мной не согласиться, ведь ваш способ борьбы с терроризмом не является ни тяжелой, ни опасной работой, и состоит, преимущественно в том, чтобы создавать неудобства добропорядочным гражданам…
– Вы несправедливы! — обиженно возразил Пебидж.