Волонтеры Челкеля
Шрифт:
В Севастополе Ростислава ждало письмо от Тэда. Оно было напечатано на машинке, вдобавок Валюженич дописал еще пару страниц своим чудовищным почерком. К счастью, послание оказалось на английском, и Арцеулову не пришлось продираться сквозь дебри польско-русско-американского воляпюка.
Ростислав прочитал письмо дважды, полюбовался аккуратно вычерченными схемами церкви святого Иринея и дома Карла Берга, а также присланной фотографией: улыбающийся Тэд и хмурый Степа на фоне Версальских фонтанов. Потом он долго курил, стараясь привести нахлынувшие мысли в относительный порядок. Ростислав наконец-то понял, что не давало ему покоя с первой же минуты приезда в Крым. Он
Оставалось два выхода. Первый – немедленно подать в отставку и ехать в Париж. Второй – оставаться здесь и ждать: то ли случайной пули, то ли подсказки…
В этот вечер он долго гулял по севастопольским улицам. Город поражал – здесь почти ничего не напоминало о войне. Лощеные тыловики прогуливали дам по Большой Морской и Историческому бульвару, посещали рестораны, где за ужин выкладывали сумму, равную месячному офицерскому окладу. Севастополь гулял, веселился и даже пускал фейерверки.
Когда стемнело, Арцеулов завернул в небольшой ресторан неподалеку от Графской пристани. Деньги имелись – жалование он почти не тратил, к тому же контрразведка после нескольких напоминаний вернула конфискованные фунты. Ростиславу повезло, его усадили за спрятанный в углу столик, откуда не было видно зала, и даже визгливый шум оркестра доносился не так явственно. Официант, скользнув наметанным взглядом по посетителю, извернулся и принес бутылку довоенной «Смирновской». Пить Арцеулову строго запрещалось, но в этот вечер настроение было настолько мерзким, что он пренебрег наказом эскулапов. Хмель не брал – привычные фронтовые нормы были куда круче.
Ресторан гудел, гоготал, вопил. Осипшая дива пела про шарабан-американку под неумолчный звон тарелок и рюмок. Арцеулов затосковал и внезапно подумал, что Степан все-таки – изрядная сволочь. Когда бы не он, все бы уже кончилось. А еще лучше, если б красный командир Косухин пристрелил его на берегу Белой. Тогда умирать было легче…
– Не думай об этом, брат-вояк! – знакомый голос прозвучал неожиданно. – Там для таких, как мы, тоже нет покоя…
Чешский подпоручик сидел за столом, держа в руке пустой прозрачный бокал. Лицо его было таким же, как и раньше, – спокойным, приветливым, и так же странно смотрели пустые неживые глаза. Даже шинель оставалась прежней – зеленой, поношенной. Сейчас, вблизи, можно было заметить несколько сквозных прожженных дыр: на боку, на животе и одну, самую большую – напротив сердца…
– Здравствуйте, поручик!
Страха не было. Неожиданная встреча внезапно показалась желанной.
– Подпоручик, – чех улыбнулся. – Поручиком я так и не стал, брат-вояк.
…В Сибири и даже позже, после Челкеля, Ростислав мог еще сомневаться, то теперь знал, с кем имеет дело. Непонятно лишь – почему. Ведь никогда прежде не встречался с этим улыбчивым парнем!
– Надо отдавать долги, – чех аккуратно поставил на скатерть пустой бокал. – Я тебе должен, Ростислав. Не думай об этом, брат-вояк. Если хочешь поговорить, то тебя ждут.
– Где? – Арцеулов весь сжался, боясь поверить. Значит, о нем вспомнили!
– Возле Албата, немного южнее, есть деревня. Неподалеку от нее – пещерный город. Тебя будут ждать послезавтра, перед заходом солнца. Будь осторожен, брат-вояк, ждать будут не только друзья… Прощай!..
Чех кивнул, встал и не спеша направился к выходу. Никто, казалось, не замечал неожиданного посетителя, но, странное дело, люди расступались, испуганно оглядывались, словно в жаркую летнюю ночь внезапно повеяло могильным холодом. Музыка смолкла. Оркестранты
Арцеулов улыбнулся. Молодой чех, так и не успевший получить нашивки поручика, тоже не любил тыловых крыс.
Глава 6. Приказ
До Албата Арцеулов добрался спокойно. Поезд довез до Сюрени, а там удалось подсесть на попутную татарскую арбу. Но, уже подъезжая к селу, Ростислав понял, что везение кончилось. Возле околицы его остановил патруль. Старший унтер, не слушая объяснений, направил Ростислава к какому-то «начальству».
«Начальством» оказался немолодой хмурый полковник, которого Арцеулов несколько раз встречал в штабе Барона. Он носил странную фамилию Выграну и руководил особым отрядом по борьбе с повстанцами. Удостоверение, подписанное Врангелем, тут же уладило вопрос о лояльности неожиданного гостя, но пропустить Арцеулова Выграну решительно отказался. Пути вперед не было – особый отряд ловил капитана Макарова.
Павел Васильевич Макаров, бывший офицер Феодосийского полка, был тем самым давним знакомым Арцеулова, сослаться на которого помешала чистая – и счастливая – случайность. Признайся он в контрразведке, что знает Макарова, дело могло обернуться так вовсе скверно, что и Тургул не помог бы. Пашка Макаров, которого Ростислав помнил как отчаянного сплетника, выпивоху и картежника, был арестован за шпионаж, бежал из тюрьмы и перекинулся к «зеленым», возглавив одну из самых опасных банд.
Выграну резонно заметил, что в лапы повстанцев спешить не стоит. Как раз вчера «зеленые» спустились с гор, оседлав южную дорогу – ту, которая и нужна Ростиславу.
Вспомнилось предупреждение чеха. Да, его ждут не только друзья…
…Полковник предложил «господину чрезвычайному представителю Ставки» – несуществующий титул подкреплялся самым язвительным тоном – принять участие в атаке на село. Буде таковая удастся, штабной подполковник может отправляться дальше один. Под собственную, естественно, ответственность.
Выбирать не приходилось.
В село ворвались с налету – с криком, гиканьем и даже с надрывным «Ура», переполошившим одуревших от зноя собак. Испуганные татары выглядывали из-за калиток. Ни Макарова, ни его людей нигде не было. Какие-то неизвестные в форме приезжали за продуктами прошлой ночью – вот и все, что удалось узнать. Арцеулов мысленно посмеялся над бдительным полковником, но Выграну оставался невозмутим. Солдаты окружили село и начали обыск. Внезапно возле одного из домов послышалась пальба. Опытное ухо уловило: били из «гочкиса».
…Им достались трупы – двое в военной форме, старой, явно с чужого плеча, а также винтовки, пулемет и полдесятка ручных бомб. Арцеулов понял – шутки кончились. «Зеленые» не были фантазией перепуганного штаба. Но отступать было поздно.
Он вышел из села в шесть вечера, рассчитывая добраться до пещерного города засветло, прихватив для верности одну из трофейных винтовок. На Ростислава смотрели странно: так глядят на сумасшедших – или на покойников.
Нужная тропа отыскалась быстро – помогла взятая в штабе карта. Вокруг было тихо и спокойно. Невысокие деревья с маленькими жесткими листьями словно скорчились от невыносимой жары; над пеленой леса молчаливо вздымались серые неприступные вершины. Но в дорожной пыли то и дело встречались отпечатки сапог, несколько раз попадались пустые гильзы, а однажды под ногами оказалась полная обойма от мосинской трехлинейки. «Зеленые» были где-то рядом.