Волшебная дорога
Шрифт:
– Твой дядя принципиально не согласен с Эйнштейном. Он волшебник. Я никогда не верила ни в чудеса, ни в волшебство, считая все это мраком. Но я стала жертвой какого-то ужасного эксперимента. Познакомься, это мой муж Виктор.
– Мы уже знакомы, - сказал я.
– Хотя этого еще не произошло.
– Чего?
– Ты знаешь, о чем я говорю.
– Но это произойдет.
– Я не хочу. Не желаю. Пойми меня.
Клава усмехнулась.
– Судьба, -
– Она сильнее наших желаний.
– А что ты теперь делаешь? По-прежнему преподаешь в школе?
– Не в той. Из той я ушла по причине плохого характера директора. Теперь я работаю в английской.
– А ты не вернешься ко мне?
– Нет. Мне нравится моя новая жизнь. Виктор очень любит меня. Он не мешает мне проверять детские тетрадки. Мы ходим не в кино, а в театр. А летом уезжаем загорать в Коктебель.
– Отлично, - сказал я.
– Вы превосходно проводите время. Но для чего ты явилась сюда? И почему твой Виктор молчит, словно набрал полный рот воды?
– Виктору вставили искусственную челюсть. Потому он и молчит. Привыкает. Когда он освоится с протезом, он тоже тебе скажет несколько слов. Он работает в том же институте, где работал ты, пока тебя не отчислили.
– Разве меня отчислили?
– Пока еще нет, но со временем отчислят.
– Откуда ты это знаешь?
– Откуда? Я же из будущего. А твое отчисление из института для меня уже стало далеким прошлым, как и твоя защита докторской диссертации.
– Кстати, - перебил я Клаву, - как она прошла?
– Не спрашивай об этом. Я не хочу тебя огорчать. Тебе набросали черных шаров.
– За что?
– Сам знаешь. Твое поведение в институте. И потом все хорошо знали, что ты бездарность.
Виктор, молча привыкавший к вставной челюсти, кивнул. Я отвернулся, закрыл окно занавеской и ушел в глубь комнаты, к столу, где лежала книга с вырванными страницами.
Послышались чьи-то шаги, потом стук в дверь. В комнату вошел своей быстрой легкой походкой волшебник, мой дядя.
Он взглянул на стол, где лежала раскрытая книга, и лицо его стало огорченным.
– Это ты вырвал страницы?
– спросил он строго.
– Я.
– Зачем? Это же варварство - портить не принадлежащую тебе книгу. И кроме того, это библиографическая редкость, уникум. Ее нет даже в Публичной библиотеке. Куда ты дел вырванные листы?
– Сжег. А пепел бросил в мусорную корзину. Я не хотел читать о том, как уходит от меня моя жена.
– Тебе не понравился стиль?
– спросил дядя.
– Он показался тебе слишком старомодным?
– Нет, стиль мне понравился. Все выглядит довольно правдиво
– Так почему же тебя разочаровали эти страницы?
– Я не хочу, чтобы от меня ушла моя жена. Я ее люблю. И мне хочется, чтобы она жила со мной, а не с каким-то Виктором, пришедшим неизвестно когда и откуда.
– Все равно тебе не следовало портить книгу и вырывать листы. Книга написана не для тебя одного и другим могла очень понравиться, особенно то место, где описан уход твоей жены. Ты поступил неэтично и поставил меня в неловкое положение. Книга принадлежит не мне. И я даже не знаю, что сказать ее владельцу.
– А кто ее владелец?
Дядя смутился и вытер лоб носовым платком.
– Кто владелец этой странной книги?
– спросил я.
– Я не отвечу на этот вопрос, - сказал дядя тихо и сел на диван.
– Почему? Разве это государственная тайна?
– Нет. Но я дал слово этому человеку хранить молчание.
– А кто написал эту книгу? Имя автора почему-то не указано.
– Эту книгу, - сказал дядя, - написал Марк Твен, великий американский писатель.
– Марк Твен?
– удивился я.
– Он умер задолго до моего рождения, и откуда он мог знать мое прошлое и даже будущее?
– Угадал, - сказал дядя.
– Обладал даром предвидения. Он был великий реалист.
– Но почему эта книга не вошла в собрание его сочинений?
– Не знаю, - ответил дядя.
– Марк Твен был большой оригинал и, возможно, указал ее в своем завещании, запретив помещать ее в собрания своих сочинений и высказав пожелание, чтобы она была сначала издана на русском языке весьма ограниченным тиражом.
– Слишком все это невероятно, - сказал я.
– А то, что ты видел здесь, гостя у меня, разве вероятно?
– Это были чудеса, которые ты творил. Надеюсь, утвержденные чудеса, одобренные общественностью?
– Не было никаких чудес. Тебе все это показалось, настолько сильное впечатление произвела на тебя книга.
– А окно?
– спросил я.
– За окном ничего не было и нет. Сад. Забор. Небо. Прачечная. Все необыкновенное было только в книге, которую ты читал. Если не веришь, посмотри в окно. Сам убедишься.
Я подошел к окну и посмотрел. За окном была будничная картина: серое небо, крыши домов, прачечная, из дверей которой выбивались клубы пара.
– Неужели такое сильное впечатление могла произвести книга?
– Да, - сказал дядя.
– Это довольно сильная вещь. Ее написал Марк Твен, великий американский писатель. А он, как тебе известно, был реалист.