Волшебная дуэль (Чародеи на даче)
Шрифт:
Калитка совершенно самостоятельно отворилась, шепотом проскрипев:
– Добро пожаловать.
– Ну, точно как в Магинбурге, – вновь восхитился Тимка.
– Стараемся, – заговорщицки прошептала калитка и, пропустив вошедших, с мелодичным скрипом захлопнулась.
– Рад вас приветствовать, Тимофей Ружин и Кассандра Петрова, – глубоким басом произнес Охранный Дуб.
– Здравствуйте, – поклонились ему мальчик и девочка.
– Кстати, – добавила Кассандра, – позвольте, уважаемый Охранный Дуб, познакомить вас с нашим лучшим другом
– Очень приятно, – зашелестел тот густой зеленой кроной. – Наслышан о вас от Сила Троевича.
И с этими словами он протянул Мишке для рукопожатия нижнюю ветку. Тот, немного поколебавшись, осторожно коснулся ее ладонью.
– Мне тоже очень приятно.
– Теперь всегда можете спокойно проходить мимо меня, – продолжал Дуб. – А в случае чего рассчитывать на мою полную помощь и поддержку.
– Еще успеете наобщаться, – поторопил всю компанию Веспасиан. – Сил Троевич ждет.
Глава III
За горсть золотых
Проводив задумчивым взглядом удалившуюся в сторону Садового кольца странную компанию, Альтони-Мышкин посмотрел на очередную темную тучу, которая нависла над бульваром и цирком. Если прежняя туча лишь метала молнии да грохотала громом, то из этой щедрым потоком хлынул ливень. Впрочем, потоки воды каким-то чудесным образом огибали великого мага и чародея, и он оставался совершенно сухим.
– Ну что ж! Самое время приняться за уборку, – пробормотал Альтони-Мышкин и трижды хлопнул в ладоши.
Лужи, успевшие собраться вокруг обломков скульптур, мгновенно вспенились, от них пошел густой розоватый дым. Он мигом заволок всю площадку непроницаемой пеленой, за которой послышалась тихая возня.
Когда розовый туман рассеялся, на площадке вновь как ни в чем не бывало стояла скульптурная группа. Все клоуны возвратились на свои места. Вот только странный человечек, которому полагалось вываливаться из клоунского чемодана, почему-то теперь вместо этого восседал верхом на куполе бронзового зонтика.
– Непорядок, – сердито свел брови на переносице Альтони-Мышкин. – Марш на место.
– Ну уж не-ет, – голосом Козлавра проблеял человечек. – Надое-ело вниз головой висеть. Са-ами бы попробовали.
– А я и вишу, – не смягчился великий маг и чародей. – На афише, – и он кивнул в сторону цирка.
– Это совсем другое, – продолжал качать права человечек. – Вы нормально висите. А меня повесили вниз, причем навсегда.
– Все претензии к скульптору, – развел руками фокусник. – Я тут не властен. Должен восстановить все как было.
Человечек горестно вздохнул и еще крепче вцепился в зонт.
– Не хочешь по-хорошему, придется применять силу, – ледяным тоном произнес Альтони-Мышкин.
Он наклонился и потер носок бронзового ботинка, стоявшего на сундуке. Человечек, протестующе заверещав, закрыл лицо ладонями. Но – поздно. Мощная струя воды смыла его с зонта, и бедняга повис вверх ногами на своем обычном месте. Клоуны мерзко
– Тссс! – прижал палец к губам Альтони-Мышкин. – Порезвились и хватит.
Все немедленно стихло и замерло. Даже дождь прекратился.
– Последний штрих, – удовлетворенно оглядев площадку, сказал фокусник и ткнул пальцем в бронзовую табличку возле клоунов, игравших в чехарду. Она вспыхнула зеленым светом. На ней зазмеились красные буквы: «Автор А. Альтони-Мышкин». Впрочем, несколько секунд спустя свечение померкло, и табличка приобрела свой обычный вид: «Автор З.К. Церетели».
– Вот теперь абсолютно полный порядок.
С этими словами непревзойденный маг и чародей легким шагом вернулся на свою афишу и замер там с таким видом, словно никогда из нее и не выходил. И ветер утих. И туча ушла. На чистом небе вновь засияли звезды.
Тем временем странная компания, дойдя до конца Цветного бульвара, пыталась поймать машину.
Четыре старухи, три из которых необычайно походили одна на другую. Высокие, худые до костлявости, с совершенно одинаковыми прическами: седые волосы стянуты на затылке в тугой пучок, – и очень похожими лицами: вытянутыми, скуластыми, с острыми подбородками и глубоко посаженными черными глазами. Сразу видно, что сестры. Только вот роста разного: старшая самая высокая, младшая – самая маленькая. И лицо у Татаночи самое злое, а у Лукреции совсем немножечко подобрее. А у Натафталины все среднее – и рост, и злость на лице. Одеты все трое в черные бесформенные, заштопанные во многих местах и доходящие им до пят балахоны. Вот только шали, наброшенные поверх балахонов, различались цветами. У Таты – бордовая, у Наты – зеленая, а у Луши – синяя.
Четвертая старуха, во-первых, была, как уже говорилось, на искусственной ноге, сделанной из натуральной кости мамонта, что, впрочем, определить на взгляд не представлялось никакой возможности, а во-вторых, обладала столь отталкивающей наружностью, что по сравнению с ней Тата, Ната и Луша казались почти красавицами. Кончик длинного крючковатого носа Ядвиги Янусовны украшала рельефная бородавка. Черные с проседью волосы спутались и грязными прядями ниспадали на плечи. Кожа на лице от древности потемнела и сморщилась, словно у перепеченного яблока. Одета она была в грязную цветастую цыганскую юбку, а сверху – в стеганый цветастый жакет и боа из перьев ворона. Здоровая нога обута в старую рваную кеду, из которой торчал большой палец.
За подол юбки Ядвиги Янусовны цеплялся леший, макушка которого едва доставала ей до пояса. Волосы и борода зеленые, личико корявое со свернутым набок и к тому же приплюснутым носом, ноги короткие, толстые, кривые. Кафтанчик и штанишки Ничмоглота – под цвет шевелюры, тоже зеленые, и словно сшитые из лопуха. На ногах – лапти.
И наконец Козлавр – существо с головой и туловищем козла и человеческим торсом, облаченным в кокетливый светлый фрак, под которым белела манишка и пунцовела бабочка в белый горошек.