Волшебная гондола
Шрифт:
— Я молюсь, чтобы этого не произошло.
— Почему тебя вообще приговорили к смерти? — поинтересовалась я.
—Потому что я — дворянка, — Кларисса подняла подбородок и, внезапно, стала такой аристократичной, несмотря на простое облачение. Я — Комтессе Кларисса де
Сен Перду, троюродная сестра бедного Дофина, — она остановилась. — Я могу произнести все это, — говорит она со счастливой улыбкой. — Даже мое настоящее имя! Ах, как же я рада, что ты со мной!
Я обдумывала, нужно ли обращаться к ней "Ваше Величество"
— Кто такой Дофин? — спросила я вместо этого.
— Сын короля, которого ,несмотря на детский возраст ,заключила в тюрьму.
Собственно, он — король, так как его отец был жестоко убит. Я смотрела на это и плакала, не переставая.
Правильно, муж Марии Антуанетты также был обезглавлен. Я тяжело сглотнула.
Бедная Кларисса, она видела, как текли потоки крови и висела на волоске от того, чтобы стать жертвой гильотины!
— Если я смогу еще как-нибудь перед моим возвращением... — сказала я, охваченная сочувствием.
— Конечно. Нам нужно принести воды, — бодро произнесла Кларисса. — И в магазине есть масса вещей, которые надо сделать.
Глава 6
Когда мы спустились вниз, нас поймала ворчливо смотрящая Матильда. Она стояла у кухонного стола и резала копченую колбасу на кусочки, которые время от времени отправляла в рот во время работы. С ней за столом сидел сморщенный человечек, которого можно было увидеть, только посмотрев второй раз, так как
Матильда с ее массивным видом стояла напротив. Вероятно, это был ее супруг
Якопо. Когда он увидел меня, он любезно улыбнулся.
— Это она, да, — сказал он. — Еще один бедный подкидыш! Второе солнце в нашей скромной хижине! Как твое имя, маленькое солнце?
—Анна, — сказала я польщено.
— Как?
— Анна.
Он поднес руку за ухо и вопросительно глянул на меня.
— Анна, Господи Боже, снова, — проревела Матильда.
Я вздрогнула, но несмотря на это пожелала им доброго утра и поблагодарила за ночлег.
— Самое время, чтобы кому-то принести воду, — недовольно сказала Матильда.
— Считай, что нас уже нет, — объяснила Кларисса. Она поспешила наверх и принесла два накрахмаленных чепца, один из которых она одела мне на голову.
— Это такой обычай, — объяснила она.
Она схватила меня и потащила через прихожую в переулок.
— Не нужно ли мне лучше остаться здесь? — спросила я. — Что, если Себастиано сейчас придет, чтобы забрать меня?
— Этого не произойдет, не переживай. Это звучало как раз к Prim*. Он никогда еще не появлялся в Non**. К тому времени мы уже успеем помыть волосы.
(*Итальянский — место
Итальянский —время)
Мне больше ничего не оставалось, как довериться ей в этом вопросе, даже, если у меня не было ни малейшего
Наша дорога пролегала вдоль и поперек через несколько переулков, пару небольших мостиков, немного вдоль канала и, наконец, через ворота к церковной площади. Я вовсе не пыталась запомнить дорогу, так как я не осталась бы здесь надолго.
При дневном освещении даже полному дураку стало бы ясно, что это действительно прошлое. Только часть переулков была вымощена, некоторые покрывал слой из твердо-утрамбованной глины. В некоторых домах окна не были закрыты оконными стеклами, а только обтянуты клеенкой или звериной шкурой.
А еще люди! Я знала, что это невежливо так пристально смотреть на незнакомых людей, но я не могла по-другому. Все, кто пересекали нам дорогу, были одеты, как на старых картинах Беллини, которые я видела в Академии.
Можно было легко определить и без знания истории, у кого были деньги, а у кого нет: вещи бедных людей были поношенными, некоторые по-настоящему в обносках, в то время как лучше устроившиеся были одеты солидно, частично действительно благородно.
Заметила одного в грубой одежде и крестьянских ботинках, другого в бархате и шелках. Тут и там бегали и играли грязные, босые дети.
В домах встречались похожие противоположности. Перекошенные, пришедшие в упадок хижины стояли рядом с только построенными, с художественными фресками и с мраморными лоджиями, украшающими палаццо.
То же самое с лодками: раскрашенные в цвета, с блестящей тканью гондолы испытывали килевую качку рядом с гнилыми баржами.
— Здесь нет кварталов для бедных людей, — объяснила Кларисса мой вопрос. —
Это не так, как в Париже. В Венеции бедные люди живут рука об руку с богатыми.
Здесь никому бы е пришло в голову испепелить дворцы богачей во имя революции, так как это уничтожило бы жилье бедняков.
Мы подошли к цистерне в центре церковной площади. Вокруг колодца собрались женщины, чтобы зачерпнуть воды, для большинства из них, по-видимому, хороший способ поговорить. Болтовня и смех неслись нам навстречу.
Кларисса наполняла принесенный чан и беседовала тем временем с несколькими женщинами.
Я заметила, как на меня бросали любопытные взгляды, и была рада, когда мы снова возвращались.
Вместе мы тащили полный чан, так было легче. Через некоторое время я полностью забрала его, все-таки я была выше и сильнее, чем хрупкая Кларисса.
— Ты должна каждое утро приносить водо? — спросила я.
— Кто-то должен это делать. Матильда и так носит много тяжестей, и к тому же, она должна утром заботиться о завтраке.
— Как только что о колбасе?
Кларисса хихикнула и кивнула.
— А Якопо тоже не может носить воду, так как у него только половина правой ноги.
— Бог ты мой, — сказала я тронуто.