Шрифт:
ПРОЛОГ
— Что делать с иголкой, Ома? Может, убрать подальше?
Кэти Шмидт стояла у кровати бабушки. У Омы был артрит, и ей было нелегко держать в искривленных болезнью пальцах большую, порыжевшую от времени иголку. Она положила ее на колени так осторожно, будто та могла рассыпаться в руках.
— Нет, Катарина. — Пожилая женщина улыбнулась своим мыслям, потом внимательно посмотрела светло-голубыми глазами на Кэти. — Эта иголка издавна в нашей семье. Послушай, что я тебе расскажу. Это очень важно.
— Я слушаю. — Кэти ласково улыбнулась
Она знала, что бабушка скоро умрет. Несколько месяцев назад об этом сказал ей отец. Но тяжелая болезнь не затуманила сознания старой женщины.
— Иди сюда, сокровище мое. — Старушка похлопала рукой по одеялу, приглашая Кэти сесть рядом. — Я расскажу тебе об этой старинной иголке. Она много раз спасала от бед нашу семью. Теперь я отдаю ее тебе. Эта иголка волшебная.
Кэти недоверчиво улыбнулась, но продолжала внимательно слушать. С раннего детства отец внушал ей, что бабушка Ома заслуживает большого уважения.
Бабушка и дедушка Омы, как и многие жители Бауэна, приехали в Небраску из Германии в начале девятнадцатого века. Они были первыми поселенцами и проложили здесь железную дорогу. Их сын, отец Омы, стал вторым мэром города и пользовался всеобщим уважением. Мать Омы, семья которой эмигрировала из Германии перед Первой мировой войной, собрала деньги на постройку городской школы. Она очень хотела, чтобы их дочь Ома стала первым жителем Бауэна, поступившим в колледж. И она осуществила мечту матери, а в дальнейшем продолжила ее дело. Ее магазин свадебных платьев «Бауэнская невеста» был очень популярен. Дело процветало, пока Ома не заболела артритом. После этого пришлось сдать помещение в аренду.
Хотя Ома рассказывала иногда невероятные истории, Кэти никогда не перебивала ее и всегда внимательно выслушивала. Рассказы таких людей, как Ома, считались в городе непогрешимыми и были выше всякой критики.
Репутация Омы обязывала Кэти вести себя безукоризненно, чтобы не подвергаться всеобщему обсуждению. Именно поэтому ей хотелось уехать из Бауэна и жить в большом городе. Там, где не нужно говорить, вести себя и думать в точности так, как твой сосед. Там, где вокруг тебя не будут роиться сплетни, если ты не живешь по общепринятым правилам. Там, где не придется постоянно выслушивать рассказы о том, как твой дед возглавлял бауэнский парад в честь Четвертого июля в какую-то мезозойскую эру.
Кэти хотелось жить в таком месте, где главной целью девушки является нечто большее, чем выйти замуж за хорошего парня из Небраски. А это — самое заветное желание всех девушек в ее городке.
Но Кэти до окончания школы не могла самостоятельно решать, как ей жить. Слава богу, она уже сдала экзамены в колледж в Бостоне. Еще три месяца — и она будет свободна. Но прежде ей надо было рассказать об этом отцу.
Кэти расправила кружевные салфетки на подлокотнике кресла, в котором сиживал покойный Опа, ее дед, и плюхнулась на кровать рядом с бабушкой.
— Хорошо, Ома. Почему же эта иголка волшебная?
Старушка вложила иголку в руки Кэти и обняла ее.
— А волшебство заключается в том, что она не может сломаться. Когда моя бабушка, а потом и мой отец рассказали мне об этой иголке,
— Интересно. — Кэти постаралась сказать это так, будто она верит бабушкиным словам. Но верить в эти сказки ради Омы — не одно и то же, что верить им на самом деле. — Так как же эта никогда не ломающаяся иголка спасала нашу семью?
Ома улыбнулась, и на ее лице прибавилось морщинок.
— Это настоящее волшебство, Кэти. Эта иголка приносит вечную любовь. Любовь, которая живет в сердцах, несмотря ни на что, несмотря на потери, на боль, даже несмотря на измену. Ты еще не понимаешь, как сильна может быть любовь, ведь ты еще ребенок…
Кэти приподняла бровь, давая понять, что она не считает себя ребенком, но бабушка только покачала головой.
— Что такое восемнадцать лет по сравнению с восемьюдесятью или девяноста годами? Ты сама почувствуешь, чего можно ждать от мира, и поймешь, какою невероятной силой обладает любовь. А эта иголка накрепко соединяет людей. Я не знаю точно, как это происходит, но это так. Все эти годы я пользовалась ею, когда шила платья. Если ты подошьешь швы свадебного платья этой иголкой, то семья никогда не распадется. Я не встречала такой невесты…
— Кэти! — Отец Кэти шагнул в комнату и покачал головой, когда увидел иголку. Он повернулся к дочери. — Полагаю, ты должна убирать комнату.
— Она убиралась. А теперь я разговариваю с ней, — с вызовом сказала Ома.
Кэти поняла, что отец не любил сентиментальных рассказов Омы об этой старой иголке.
— Если она уже кончила уборку, то пускай поможет мне подготовить тебя к приему у доктора. Ты должна быть там через двадцать минут.
Ома сдвинула брови, но кивнула. Отец Кэти вышел из комнаты, чтобы найти ключи от машины. Как только он ушел, Ома обняла Кэти.
— Возьми иголку. Я хочу, чтобы она была у тебя. И верь в нее.
— Я буду хранить ее в моей рабочей корзиночке, хорошо? Ты будешь рада этому?
Старая женщина кивнула, потом закрыла глаза и облокотилась на подушки.
— Ты ведь не выбросишь ее? Никогда? — ее голос перешел в шепот. И Кэти подумала, что бабушка может заснуть и тогда они не смогут отвезти ее к врачу.
— Нет, Ома. Никогда. — Отец убьет ее, если она даст Оме сейчас заснуть. — Не спи. Тебе надо подняться.
— Обещай мне, что будешь шить ею. Обещай мне, что обмечешь швы своего свадебного платья только этой иголкой. Обещаешь?
Ома свято верила, что если Кэти когда-нибудь выйдет замуж, то эта иголка будет гарантией неразрывного союза.
— Обещаю, Ома. Если я когда-нибудь сошью себе свадебное платье, я обязательно обмечу все швы твоей иголкой.
— Хорошая девочка. Я буду наблюдать за тобой, знай это. — Ома приоткрыла один глаз. — В свое время ты должна будешь заботиться о твоем отце. Он, как и ты, думает, что ему никто не нужен, но я-то знаю лучше. Вам обоим нужна семья. Ваш родной город, ваши корни здесь. И ты будешь когда-нибудь учить своих детей вечным истинам.