Волшебная лампа генсека или Последнее чудо-оружие Cтраны Cоветов
Шрифт:
Помощник генсека минуту пошептался с Бореевым, и тот, видимо, объяснил, что я являюсь ценным кадром, с которым необходимо обхождение.
– - Хорошо, товарищ майор, задавайте свои вопросы,-- визитер не соблаговолил развернуть свою бесприметную физиономию в мою сторону.
– - Вы сказали, что кто-то из высшего руководства получит научным образом выработанное лидерство. Но у нашей страны уже есть испытанный лидер, Юрий Владимирович Андропов, генеральный секретарь ЦК КПСС.
Опять театральная пауза.
– - Я не уполномочен обсуждать таких вещей. Могу только напомнить, что и Юрий Владимирович
Да, похоже, ГБ и ЦК не считают, что свет клином сошелся на товарище Андропове.
– - Но даже если генеральная репетиция завершится успешно, все равно распространять результаты эксперимента на целую страну -это рискованно. Неужели нет другого выхода?
Помощник генсека поднялся, показывая, что мое время истекло. А Бореев дружески взял меня под руку.
– - Пойдемте, Глеб Александрович, я продемонстрирую вам план предстоящего эксперимента. Вы убедитесь, что он до смешного безопасный.
– - А на мне от такой безопасности не вырастет обильный урожай из почек и слизней? Небось, собираетесь за мой счет выполнить продовольственную программу?
Сайко отделался легкомысленным хихиканьем, а Бореев принялся растолковывать, как троечнику, выводя меня в коридор.
– - Мы нашли и неоднократно опробовали гармоническую группу совершенно безопасных матриц. Они хоть из разных домов, но органично сочетаются друг с другом, так сказать комплементарны. Вся группа получила прозвище "пирамида". Забавно, да? Она вызвает цепную реакцию подчинения, горизонтальный и вертикальный резонанс, который распространяется на все контактирующие метантропные матрицы...
– - Очень вдохновлен. Значит, вы уверены, что ваша "пирамида" вызовет подчинение именно мне. А, кстати, кто мне будет подчиняться?-- поймал я ученого на слове.
– - А хотя бы органы вашего родного тела,-- мудрец засмеялся.-Если серьезно, "подчинение" будет холостым. Мы просто произведем замеры состояния Ф-поля, и все тут.
Так я и поверил. На генеральных репитициях в нашем ведомстве ничего холостого не бывает.
Навестить Москву меня уже не пустили, предпочли держать на коротком поводке. А вместо этого отправили в один из опустевших боксов. По всему чувствовалось, что боец я все-таки одноразовый.
Апсу больше носу не показывал -- испугался, наверное, наружних и внутренних ударов или копил силы для решающего момента.
Я не был в курсе, когда начнется "раздражение" Ф-поля. Когда от меня отправится на "ту сторону" вертикальное резонансное возмущение. Когда оно запрыгает с уровня на уровень, с физического на кварково-гравитонный, далее на суперстринговый и так далее, когда доберется до самого девятого неба, до Поля Судьбы. Когда я стану аппетитной приманкой для матриц "пирамиды".
Считается, что почетно быть первым. Даже если ты играешь роль Белки и Стрелки. Может, наше стремление к "первости" тоже от демонов?
Хронометры в моем уютном боксе отсутствовали. Впрочем, я догадался, что вечер наступает и солнышко тикает, когда медсестра помогла мне уколом успокоительного.
Укол не слишком наполнил меня покоем. Эх, если бы все делалось с наскока, на "даешь!" и "ура!". А так у меня в голове снова, как цыплятки, вылупляются сомнения насчет нашего высокого дела. Наверное, не ниже оно, чем иногда кажется. Только
Можно, конечно, сказать, что нам плевать на паразитизм, что для нас важнее удержать колосс державы на ногах, обутых в кирзовые сапоги.
Да и Бореева нельзя по-простецки обозвать резиновым изделием. У него осталась доля нормальной человеческой разумности, которая считает, что Отверженные вовсе не желают побаловаться нами. А если и побаловаться, то лишь во вторую очередь, а в первую -упорядочить и объединить наши судьбы, сделать изо всей страны прекрасный симфонический оркестр.
Достаточно припомнить, что усатый вождь забрал себе волю целого народонаселения плюс сгреб судьбы всех "сестер и братьев" в свою охапку. Конечно, он стер в порошок, не моргнув глазом, несколько лишних миллионов душ, но ведь врага-супостата побил.
Но почему-то такой пример не слишком вдохновляет. Ведь так и норовишь зачислить себя в ряды этих списанных в утиль миллионов. Хотя, по идее, предстоит мне сейчас примерить усы вождя.
Стена в моем боксе становилась все прозрачнее, превращаясь в радужную капель, за которой маячили танцующие тени. А потом завеса еще более истончилась, и меня легко, как осенний листик, пронесло сквозь нее.
Сперва я увидел, что неподалеку от меня, утопив задницу и спину в мякоти кресла, располагался тот самый выдвиженец руководства, потенциальный цезарь, будущий командир, грядущий любимец как седовласых, так и патлатых, как очкариков, так и мозолеруких, как чекистов, так и диссидентов. Ради него, значит, огород городили со всеми этими экспериментами. Я высмотрел у молодого (условно) лидера странную отметину там, где лоб окончательно переходит в макушку. Расплывшаяся печать Энлиля? А еще за мной приглядывал, но только с почтительного расстояния, человек, знакомый по портретам и нескольким торжественным собраниям,-Юрий Владимирович собственной значительной персоной.
Облики вождей недолго занимали меня, потому что по краям нашего, в общем-то небольшого мирка, похожего на пирог, возникли гигантские персонажи Поля Судьбы. Вначале я еще различал фигуры -- и даже скрюченные пальцы одного, и острый подбородок другого, и бултыхающиеся груди третьей. Само собой, что все эти причиндалы были огромными, не то слово. Отсюда у меня и страх, и бздение перед непреодолимой силой. Потом фигуры стали все более расплываться, завихряться. Они огромными смерчами втягивали наш мир вместе со всем народным хозяйством и надвигались на меня. Как ни странно, страх от этого даже поубавился.
Вихри вблизи выглядели просто гармоническими переливами света и радужными пузырями. Все это завораживало и внушало благостное умиротворение.
Я с охотой погрузился в приятное мерцание и вновь увидел дорогу на бойню и башню Нергала, его красный храм с серебряными рогами "всех насажу" и золотое внушительное извание с огромными провалами глаз. А затем почувствовал себя -- нет, не одним из тех человечков, что покорно бредут на заклание, пытаясь спасти свой род и свой город от ярости демона.