Волшебная палочка госпожи Тендер, или Приключения дорогой редакции
Шрифт:
Строго говоря, она не говорит ничего нового. Всё, что сейчас с таким вниманием изучает дорогая редакция на картинке, доступно изложено в любом учебнике этикета, в брошюрах для барменов и официантов, в кулинарных книгах. В тонкости сервировки можно легко вникнуть, потратив один-два вечера и как следует постаравшись.
Но, во-первых, школьники не читают ни учебников этикета, ни кулинарных книг, а брошюры для официантов — удел молодых официантов, да и то не всех. И потом, как звучит: эксперт по этикету! Директор Центра Дипломатического Консультирования и вопросов протокола. Член Европейской Ассоциации Дипломатического Этикета! С ума сойти можно.
Очень придаёт солидности, а дорогая редакция как раз
Что касается меня — мне, конечно, кажется, что рубрика «Тонкости этикета» — не совсем та рубрика, которая вызовет интерес школьников. Я бы выбрала какое-нибудь другое название. Но тоже думаю, что очень хорошо, что у нас теперь есть Эксперт По Этикету. Во-первых, у неё авторитет. Во-вторых, она своим вежливым тоном объяснит детям, что не стоит, скажем, в разговоре становиться вплотную к собеседнику. Это неприятно. Близкая дистанция полагается близким людям. И болтать ногами под столом лучше не стоит — это мешает тем, кто тоже за ним сидит. И громко есть вот тоже… Нет, хорошо, что пришла эта дама. Потому что в некоторых вопросах меня обуревают такие сильные чувства к нашей юной аудитории, что из-под моих рук может выйти что-нибудь ужасное.
— …вообразите: ела банан руками! — рассказывает тем временем госпожа Елизаветинская, сдувая чёлку. — Какой-то папарации, конечно, её сфотографировал. Получилось сами понимаете, что.
— И что? — дорогая редакция дружно сдвигает головы и стулья. За столом образовывается кучка.
— Ну, что, — сообщает голос из кучки, — ничего. Конечно, карьера её мужа пошла под откос!
Мы с Медведем едем в Магазин Всевозможных Аксессуаров для Собак. Делаем большой материал. Про маленьких собачек. Я, в общем, не спорю: наверняка школьницам будет интересно. Правда, половина разворота посвящена костюмчикам, и я не совсем… ах, так считает Эксперт По Этикету? И, пока я растерянно моргаю, Медведь ходит по салону — фотографирует.
— Лен, слушай, — спрашивает госпожа Тендер. — У нас есть реклама, но она не совсем обычная. Точнее, так: я не представляю, к какой рубрике её лучше пристроить.
— А что это?
— Это конноспортивный завод. Небольшой.
— Так к спортивной же рубрике и пристроим.
— Нет, ты не понимаешь. Тут такое дело… Короче, они хотят специальную рекламу. Что-нибудь особенное. О продаже лошадей. Куда бы нам это, а?
Действительно, куда? Мучительно соображаю, пока не осознаю, что у нас, как ни прискорбно, нет ни одной подходящей рубрики.
Спустя час совместными усилиями с госпожой Тендер появляется рубрика: «Выбираем подарок». В неё удобно ставить вообще любую рекламу. И в первом выпуске мы предложим родителям наших школьников подарить ребёнку лошадь.
Представьте на минутку, что вы работаете журналистом. Как это выглядит? Всё, происходящее вокруг вы воспринимаете так: «Тема или не тема?» Если тема, вы бросаетесь писать. Допустим, тысяч пять-шесть знаков. Теперь представьте, что вы уже написали около двух-трёх тысяч, и вдруг подумали, что это не тема. Однако, теперь уже поздно: в понедельник на редколлегии вы уже заявили эту галиматью как тему. Теперь редактор ждёт от вас текст. Хороший, чёткий, как она говорит, весёлый текст.
Представили? Теперь представьте, что от мыслей, что это все-таки не тема, вы замираете над клавиатурой. Нервно выстукиваете ручкой по зубам, потому что, помимо ноутбука перед вами ещё лежат четыре рабочих блокнота: для списка тем, для комиксов, для заготовок статей, и один, специальный, в который вы записываете смешные разговоры, подслушанные в разных местах.
Так вот, вы замерли и подумали: да, это не тема. Это две темы. Вы делаете пометку в блокноте и бросаетесь писать
Дальше вы представляете, что может сказать редактор после того, как всё это прочтёт. С этого момента вы начинаете с ним разговаривать. Ну и что, что он вас не слышит, вам это не мешает. Вы доказываете, спорите, возражаете. Начинаете даже кипятиться. В таком состоянии вы обнаруживаете, что материал давно дописан, и бежите скорее на кухню, кормить семью ужином. Семья мирно читает книжку. Или попискивает телефоном. Или развалила всё на столе и ведёт в четыре руки сражение: ложкой, конфетными бумажками и сушками. Может быть, редактор в этот момент тоже пытается накормить свою семью ужином. И тоже мысленно с вами разговаривает. Спорит и перебивает. И поскольку на вашей кухне редактора нет, а семья есть, вы разъясняете свои соображения именно ей. Семья молча слушает. Или громко пьёт какао через трубочку. Хрустит печеньем. Шмыгает носом.
Вы начинаете раздражаться на этих бестолковых людей. Вы приводите ещё несколько совершенно бесспорных аргументов. Потом ещё несколько. Потому что это же элементарно, и только последнее чучело может не понимать, что написать надо так, только так и никак иначе!
Спастись семья может только, если начнёт кивать. Говорить: «Ну да, да». Или хотя бы корчить сочувственные гримасы.
Вечер. Стою в вестибюле нашего Центра. Все дети ушли по домам. По углам стоят столики с разбросанными журналами. Кресла отодвинуты, фломастеры и конструкторы валяются в беспорядке. Так вот, журналы. Я здесь именно за этим. Беру в руки нашу «Школу». Внимательно пролистываю и рассматриваю страницы. Страницы эти разной степени помятости и запачканности. Почти на каждой — крошки от печенья, пятна от сока и что-нибудь нарисовано фломастером. Некоторые заложены закладками (мы их специально положили), некоторые конфетными бумажками, а некоторые — так, загнуты.
В общем, это не журнал, это безобразие. Только одна рубрика сохраняет безупречно гладкие страницы. Чистые и красивые. Это рубрика «Тонкости этикета».
О главном. О главном редакторе. Редактор Полина Андреевна Мракобесенко, кроме «Школы», работает ещё в одном журнале. Его отличительное свойство — нормальность. Она так и говорит: «Я работаю в нормальном журнале, я вас научу нормально писать».
По моим наблюдениям похоже, что в нормальном журнале принято примерно следующее:
• долго обсуждать последние новости в мире косметики, скидки в магазинах, и вообще что угодно, кроме того, зачем собрались;
• перед началом рабочего дня пройтись по всем кабинетам, чтобы узнать последние новости и закончить это важное дело ближе к обеду;
• если возникает спор, как правильно пишется какое-нибудь слово или что означает какое-нибудь выражение, ни за что не проверять его по словарю или энциклопедии, а продолжать спорить до полного изнеможения всей редакции.
Но если выйти из кабинета редакции на территорию Невероятно Современного Учебного Центра, окажется, что там дети. Они сгрудились в углу. Там так: Снаружи кучки дети, внутри кресло. В этом кресле сидит какой-нибудь мальчик. Или девочка. Он читает вслух. Остальные галдят. Что-то там комментируют. И смеются!
Этот момент отлично лечит депрессию и творческий кризис.
Диктую обложку:
— «Тонкости этикета: Как накрыть чайный стол?» Написала?
— Погоди, — останавливает редактор. — Куда это? А, вижу. Дамы, а где деньги?
— Какие деньги! — кричит госпожа Тендер откуда-то из глубин Центра. — Я ещё на прошлой неделе все гонорары выдала!
— Земфира, я не об этом! Я о теме: «Карманные деньги». Хотя твоя мысль, конечно, очень правильная. Хорошая мысль. Наши зарплаты действительно похожи не на зарплаты, а…