Волшебная трубка
Шрифт:
– Обычно полицмейстер меняет,- сказал Зайчонко,- Слышь, ведьма, где у вас тут полицмейстер обитается?
– В амбаре за площадью,- сказала селянка и спрятала биту, а затем как ни в чем не бывало, продолжила щелкать подсолнечные зерна.
– Пойдемте, адмирал,- тихо сказал Зайчонко.- Делать нечего.
Петро уверенно направился к сельской площади, а Горь, Биндюга и охранники последовали за ним. Вскоре они увидели длинное белое здание, стоящее на толстых деревянных столбиках. Над входом висела табличка с надписью "Шлемасловская Городская Управа" и часами приема посетителей. Компания прошла вовнутрь и оказалась в просторном помещении, заставленном раскрытыми мешками с сероватыми бумажными пачками. В глубине помещения располагался
– Что угодно шанованному панству?- осведомился человек в очках, когда компания приблизилась к столу, с трудом протиснувшись через мешочные завалы.
– Нам угодно совершить валютообменную операцию,- сказал Семен Борисович и положил на стол купюру в два шустригоря.- Возможно такое?
– Почему - нет?- сказал человек и пожал плечами.- С нашим удовольствием. Он мельком глянул на купюру, а затем бросил на стол толстенный гроссбух, и начал листать его изредка смачивая пальцы языком,- Где-то я уже такое видал,- бормотал он,- Ага - вот! Денежная единица неизвестного происхождения, обменный курс на сентябрь - 1 к 500000, по пропозициям одесского банка "Бегущее Солнышко"... ага... хорошо...
Человек придвинул к себе щеты и быстро защелкал костяшками.
– Итого: 2 к 1, вас устроит?- сказал он, наконец, и встряхнул щеты.
– Как - 2 к 1?- не понял Семен Борисович.
– Та все в порядке, адмирал,- зашептал сзади Зайчонко.- На нули здесь уже давно никто не обращает внимания.
– А-а,- протянул Семен Борисович, а затем громко обратился к счетоводу.- Нас устроит! Меняйте!
Человек открыл ящик стола и ловко сбросил в него шустригорь, а на его место бросил грязную мятую бумажку, с бледным оттиском. Семен Борисович взял денежную купюру в руки и принялся ее разглядывать под тусклым светом керосиновой лампы. Бумага была настолько тонкая, что в некоторых местах уже протерлась насквозь. На краях купюры было два ротапринтных оттиска, которые изображали двух абсолютно одинаковых мужчин с намотанными на голову банными полотенцами. Мужчины указывали друг на друга шипастыми дубинами, между которыми располагался нечеткий оттиск с указанием номинала: "Один миллион карбованцев". Никаких указаний на эмитента и обеспечение Семен Борисович так и не разглядел - бумага была довольно грязной. Совершенно автоматически он прикинул - сколько шустригорей потребуется для того, чтобы приобрести хотя бы один мешок с карбованцами и ужаснулся. В голове адмирала вдруг шкалами универсальных ценностей защелкали логарифмические линейки курсов, а затем вступили в непримиримый спор друг с другом какие-то визгливые голоса.
– Скажите, уважаемый,- обратился он к счетоводу,- а один миллион - это ваш самый крупный номинал?
– Какое там,- отозвался счетовод.- Один миллион - это как раз самый мелкий, а самый крупный ... я даже затрудняюсь назвать. Впрочем, если хотите, я вам могу написать прописью.
– Не стоит,- остановил его Семен Борисович.- Бумага вам может пригодиться.
– Это верно,- согласился счетовод.
Когда компания выбралась наружу, Семен Борисович обратился к Биндюге:
– Адам, вы хоть понимаете, что по сравнению с этим сельским менялой мы просто нищие оборванцы? Мы недостойны чести, сидеть с ним за одним столом!
– Я бы не делал скоропалительных выводов Семен. Давайте дождемся результатов наших инвестиционных операций. Время покажет - кто будет сидеть за столом, а кто - под ним!
Семен Борисович хотел продолжить пререкания, как вдруг его внимание привлек странный, похожий на рев паровозного гудка звук. Он повернул в сторону звука голову и содрогнулся - на крыше одного из домов сидело огромное крылатое существо и ревело, медленно вращая безволосой головой. У чудовища были большие перепончатые крылья, мускулистые передние
Однако военных опередили торговцы. Почти все селянки выхватили бейсбольные биты, косы на коротких рукоятках, зазубренные топоры, шипастые дубины и толпой бросились к чудищу. Подбежав к дому, они принялись колотить своими ужасными орудиями по стенам и громко кричать. Монстр взревел еще громче, оттолкнулся задними лапами от крыши и взмыл в небо. Часть крыши отделилась от перекрытия и с глухим стуком обрушилась на землю. Торговки ловко отскочили в сторону. Монстр рывками поднимался ввысь, стремительно уменьшаясь в размерах.
– Так,- сказал Семен Борисович.- С меня хватит! Объявляю приказ по десанту - все на Одессу! Ускоренным маршем! Больше ни одной остановки под страхом смертной казни! За мной!
Контр-адмирал бросил миллион карбованцев на землю и вытер руки о сюртук, а затем бегом бросился к джипу. За ним бежали Зайчонко и Биндюга. Зайчонко по дороге оправдывался:
– Это летуны из Чернобыльской зоны. Они совсем безобидные. Вот чупапокабары - совсем другое дело. По ночам к девкам подкрадываются, и глаза им лапами закрывают!
– Но предупредить-то можно было заранее?- кричал на бегу Биндюга.- Адмирал нервничает.
– Да их даже Центральная Касса в Красную Книгу Окраины занесла - хотела туризм с Русландом развивать! Говорю же - они безвредные!- оправдывался Зайчонко.
***
Колонна въехала в Одессу только во второй половине дня. Семена Борисовича поразило странное безлюдье одесских улиц. Лишь изредка навстречу колонне двигались конные отряды вооруженных пиками и саблями всадников, да иногда проносились пулеметные тачанки с пьяными на вид людьми в полосатых блузах и бескозырках. Окна старинных особняков были либо забиты толстыми бревнами, либо заложены мешками с морским песком. Иногда из-за мешка с песком выглядывало дуло станкового пулемета какой-то древней конструкции. Тревожное настроение создавали также надписи белой краской на стенах домов и воротах: "Здесь нет москалей!", "Здесь нет жидов!", "Все ушли на Брайтон-Бич!", "Осторожно - во дворе крупнокалиберный пулемет!". Иногда между домами быстро перебегали какие-то темные личности, по дороге они прятались за кустами и озирались, приложив ладонь к глазам.
– Мрачновато,- заметил Семен Борисович.
– Да, обстановка сложная,- ответил Биндюга.- Но это только осенью. Все остальное время здесь вполне можно не только жить, но и заниматься бизнесом в свое удовольствие. Может, заедем в центр? Я знаю несколько вполне приличных рестораций. Отдохнем, пообедаем?
– Нет уж, увольте!- отозвался Семен Борисович.- Едем прямо к Земляничке!
Вскоре колонна приблизилась к одному из типичных одесских двориков. БМП заблокировали въезд, а снайперы заняли позиции на крышах домов. Горь, Биндюга и Зайчонко прошли во двор и начали подниматься по металлической лестнице. Биндюга поднялся на второй этаж и остановился перед бронированной дверью.
– Кажется здесь,- сказал он, сверяясь с записью в записной книжке.
Зайчонко расстегнул застежку на ножнах и нажал на кнопку звонка. Дверь не открывали довольно долго. Наконец, над переговорной панелью замигал зеленый огонек и сиплый голос спросил:
– Кто там?
– Простите за беспокойство,- вежливо произнес Биндюга.- Нам нужно повидать мадам Земляничку. Это возможно?
– Станьте точно перед объективом и покажите руки,- сказал голос.
Биндюга пригладил волосы, поправил галстук и исполнил требование. После непродолжительного перерыва дверь открылась, и на пороге появился упитанный молодой человек в белой рубахе и черных брюках с подтяжками. Вид у него был довольно растрепанный, а волосы на голове взлохмачены и торчали в разные стороны.