Волшебница-самозванка
Шрифт:
В книге, которую я читала, было написано, что злыдень, поселившись в доме, может довести его до разрухи за несколько месяцев. При этом новый дом будет выглядеть так, как будто ему минула сотня лет. Тогда я только подивилась фантазии автора-составителя, теперь же передо мной предстало живое тому подтверждение.
В траве у дома шуршали крысы, а сквозь приоткрытую дверь раздавался богатырский храп.
– Тсс! – предупредил меня Ив и тихонько подкрался к окошку.
Следуя за ним, я приподнялась на цыпочки и осторожно заглянула внутрь. Внутри царил
Верхом на мужике сидело серое существо с гладкой копией, большими раскосыми глазами, крупными ушами и тонюсеньким хвостиком. Оно что-то шептало на ушко хозяину и поглаживало мужика тонкими когтистыми ручонками, при этом кожа существа собиралась крупными складками на тщедушном тельце. Как же на модную нынче породу лысых египетских кошек похож! Не иначе как кто из злыдней согрешил с дворовой кошкой и положил начало новому виду усатых-полосатых.
– Идем, – шепнул мне Ив, перепрыгивая через обветшалое крыльцо и подавая мне руку.
Давно не знавшие масла дверные петли протяжно скрипнули, и мы вошли внутрь.
При виде нас существо злобно зыркнуло раскосыми глазищами и прыгнуло за печь.
– Матюшечка! – сонно взвыл богатырь и схватил воздух руками. – Куда же ты, голуба моя?!
– Кхе-кхе, – вежливо откашлялась я.
Хозяин потер глаза измазанными в саже ручищами (в результате чего под очами образовались темные круги, которые придали мужичине еще более живописный вид), уставился на нас и растерянно протянул:
– А где Матиша? Вы чьих будете?
После короткого представления Виллис мигом скатился с печи, уронив прислоненные к ней ухват и кочергу, и поспешил засвидетельствовать нам свое почтение, поклонившись в пояс, зачем-то решив изобразить реверанс. Однако после продолжительной пьянки ноги отказывались слушаться хозяина, и тот едва не полетел на пол, но вовремя зацепился за висящее на стене вышитое полотенце и едва не отодрал его со стены. Полотенце обиженно затрещало под весом богатыря, тот отпустил руки и повалился перед ним на колени. Как будто перед ним не ткань с вышитыми крестиком уточками, а величайшая святыня.
– Матюшечка вышила, рукодельница моя, – со слезами на глазах пояснил он. – Ушла от меня еще по весне, не смогла смириться с тем, какой я стал... А разве ж я виноват? Все печь проклятая! Как медом к себе манит, зовет: «Приляг, отдохни, поспи». А стоит прилечь – глядишь, так до вечера и просплю. А там уж ночь на дворе – опять спать пора. Однажды открыл глаза – мать честная! – во что избу превратил. Самому противно, а ничего с собой поделать не могу, – повинился богатырь и воззрился на нас с мольбой в глазах, очерченных сажей. – Вы мне поможете?
Я неопределенно повела плечами..
– Вернете Матюшечку? – воспрянул духом мужик. – Уж она-то, умница, мигом порядок
Еще чего придумал, эксплуататор несчастный! Сам лежит на печи, дом до разрухи довел, а бедняжке Матюшке теперь весь этот бедлам разгребать? Вот, мужики!
Виллис мое молчание расценил как добрый знак и бросился расчищать стол (то есть посуду сдвинул на угол, огрызки и объедки попросту сбросил на пол, а тараканов, ошалевших от такой бурной деятельности, передавил мощным кулаком прямо на столешнице). От щедрого предложения хлебосольного хозяина угостить нас «чем бог послал» мы поспешно отказались, и Ив под благовидным предлогом (поспать в сарае, пока мы Матюшу возвращать будем) отправил хозяина из хаты вон.
Тот, счастливый, что так легко отделался, прихватил лоскутное одеяло с печи и, перескочив через сломанное крыльцо, скрылся в покосившемся амбаре.
Выпроводив Виллиса, мы плотно прикрыли ставни, забаррикадировали дверь и приступили к ловле злыдня. Для начала Ив пошарил кочергой за печкой и извлек из тамошнего обитателя душераздирающий вопль. Последовавшие за ним ругательства были достойны портовых грузчиков.
– Он еще и разговаривает? – удивилась я.
– Нет, только ругается, – продолжая орудовать кочергой, ответил рыцарь.
После непродолжительной борьбы, напоминавшей ловлю рыбы участником передачи «Последний герой», бес выскочил из-за печи, взмыл вверх по бревенчатой стене, перебирая лапками, как скалолаз, и принялся носиться по потолку, устрашающе завывая и сыпя ругательствами.
Через пять минут марафона злыдень собрал с углов всю паутину передавил пауков и тараканов (потери обеих армий были невосполнимы) и порядком выдохся.
– Что ж, будем считать, за собой ты немного прибрался, – заключил Ив, опуская кочергу. – Доставай золото, собирай свои пожитки и готовься на выселки.
Не решусь пересказать то, что прошипел в ответ мелкий бес, но после его слов свистопляска по потолку продолжилась с новыми силами. Рыцарь подключил к делу и ухват и теперь носился по избе, размахивая руками.
Дважды ему удалось огреть злыдня кочергой и один раз едва не зажать его рогулиной ухвата, но шустрая нечисть в последний момент вывернулась и, изрыгая ругательства, нырнула под печь.
Взмокший Ив отложил орудия гонения в сторону.
– План А не удался, переходим к плану В, – вытирая пот со лба объявил он. – Убираться будем. Больше всего злыдни не любят чистоту и порядок. Это для них – смерть.
Я чуть не взвыла от подобной перспективы. Внутреннее убранство избы и до нашего-то визита выглядело так, как будто здесь жили и умерли три поколения Федор, воспетых Чуковским. А уж после того как рыцарь погонял здесь злыдня, хату можно было смело использовать в качестве декорации к фильму «Война миров». А услужливый Ив тем временем протягивал мне какую-то серую, всю в жирных разводах тряпку.
– Ведь ты не знаешь заклинания, которое быстро на ведет тут порядок, – невинно пояснил он.