Волшебница Вихря

Мишарина Галина

— Пора, Веда.

…Я открыла глаза. В комнате царило серое безмолвие. Власа не было рядом, но потом я услышала звук льющейся воды. Значит, он умывался, и мне тоже следовало подниматься — предстояло много дел. Я была не уверена, что смогу удержать иголку, но стоило хотя бы попытаться. К тому же мне не терпелось поговорить с Люсьен, пусть даже девушка снова будет смотреть сквозь меня. Теперь-то уж припру её к стенке, и плевать, что она здесь гостья!

— Какой у тебя воинственный вид, — улыбнулся Влас. Оказывается, он уже какое-то время смотрел на меня,

наверняка хмурую и с поджатыми губами. — Неужели плохо спалось?

— Что ты, замечательно! Просто я подумала, что теперь непременно поговорю с Люсьен и заставлю её сказать правду.

— А если она не захочет говорить? — усмехнулся мужчина, садясь рядом и беря меня за руку.

— Ей придётся, — упрямо проворчала я, потихоньку расслабляясь от прикосновений его жестких и шершавых пальцев. — Я далеко не всегда мирная мастерица ниток.

— Знаю уж, — улыбнулся Влас. — Видел, какая бываешь. Вроде бы хрупкая, нежная, а на самом деле грозовая драконица — полна пламени и силы.

Я не выдержала и потянулась к нему, и мужчина взял меня за пояс, усаживая к себе на колени.

— Ты помнишь нашу ночную прогулку по закатному берегу? — спросила я.

— Конечно. Это ведь мой мир, у которого нет границ. Он был обширен и для твоей души.

— Мне там понравилось. Вроде бы сон, но яркий и осязаемый. Как будто даже сейчас пятки испачканы облаками, и звёзды в волосах запутались.

Его ладонь легла на мою щёку, пальцы дрогнули.

— Как бы красиво в мире грёз ни было — люди считают такие сновидения опасными. Дело в том, что, открывая тебе свои сны, человек открывает самые глубинные свои мечты, тайны и страхи. Не всякому это дано, не всякий решится. Ты видела замершую красоту моей мечты, но я бы никогда не позволили тебе взглянуть на мои кошмары.

— Если бы могла, я бы сразилась с твоими монстрами, и непременно бы их победила. По крайней мере, мне хочется так считать.

Глаза его вспыхнули, и у меня мурашки побежали по затылку: Влас смотрел так, словно хотел вобрать меня целиком, и тем освободить от всякой боли. Ведь если бы я стала частью него — можно было бы ничего не бояться, даже несмотря на след проклятия.

— С Люсьен мы поговорим все вместе, — сказал мужчина, как будто удерживая словами нашу безмолвную страсть. — Но если ты хочешь знать, зачем она здесь, и что мы так долго обсуждали, я расскажу сейчас.

— Я не отказалась бы хоть в двух словах узнать о ваших делах.

Влас кивнул.

— Дело в том, что она хорошо общается с драконами, и многое знает о них. Я на протяжении многих лет составляю карту Драконьих берегов, и просил её рассказать, где и какие общины расположены, хотя бы примерно. Дело это небыстрое.

— Только и всего?

Он рассмеялся и вдруг горячо поцеловал меня в губы.

— Говорю же, маленькая, ты меня рано женила, и не на той к тому же. Кстати, что о свадьбе думаешь? Через три недели готова стать моей всецело?

— Я твоя и сейчас, но буду рада полному обряду. А раньше никак? Мне теперь невтерпёж, дорвалась до счастья!

Мы

рассмеялись вместе, и Влас снова коснулся моих губ.

— Мы должны всё как следует подготовить. У тебя ещё не зажили руки, и ты не должна сейчас перетруждаться. Знаю уж, сразу за иголку возьмёшься, наряд себе создавать станешь.

— Ты ошибаешься, — сказала я с лукавой улыбкой. — Перво-наперво я сошью наряд тебе.

— Вот именно, — отозвался Влас. — А ведь помимо свадьбы, есть и иные дела, которые я отложить не могу. Я должен сходить в горы к драконам, путь туда неблизкий.

— Зачем тебе к ним?

— Там живёт покровитель нашего рода. Когда я принял проклятие, он сказал, что от него не избавиться никакой иной магией кроме той, что древнее самих богов.

— О!

— Тогда я не понимал, о чём идёт речь. Мы с братьями и Эльтой долго бились над этой загадкой, тогда как ответ лежал вокруг нас, прямо перед нами и даже в нас самих.

— Магия, которая старше богов?

— Угу, — улыбнулся он, заглядывая мне в глаза с ласковым обожанием. — Драконы любят говорить загадками, и было бесполезно переспрашивать. Дурак я был. Молодой, заносчивый, самовлюблённый. Только вчера понял, что за магию обрёл, и почему никогда бы один не совладал с проклятием.

Я внезапно догадалась, о чём говорил дракон, и щёки вспыхнули.

— Это любовь, да? — прошептала я. — Именно она помогла нам?

Он кивнул, и я робко коснулась ладонями колючих щёк.

— Значит, я и дальше буду оберегать тебя любовью.

— А я — тебя, — улыбнулся он. — Давай-ка посмотрим твои руки.

Вскоре мы спустились вниз, и я радовалась тому, что повязки уже не нужны, и что все восприняли наши чувства серьёзно, и даже тому, что Люсьен в кои-то веки не смотрела на меня свысока.

Мне не терпелось поговорить с ней, но сначала нужно было забрать из комнаты остатки вещей. Однако прежде прочего нам предстоял завтрак, и я, одевшись в одно из лучших голубых платьев с зелёной вышивкой, села по правую руку от Власа. Теперь рядом со мной сидел Эрх, а по другую сторону Власа устроились Эльта и Илья. Элик, пришедший в гости, сидел рядом со средним, с ним впервые была Ромашка — взволнованная, красная, как помидор, и очень красивая. Хран лёг под столом, и я вспомнила, что о собаке говорила Люсьен. Пусть теперь попробует ужалить! Я её и прежде не слишком боялась.

Я чувствовала себя частью семьи и была счастлива. Влас был как всегда спокоен, хотя я постоянно ловила на себе пристальные, полные сдержанного любования взгляды, от которых дрожь проходила по телу, и в животе становилось жарко. В такие мгновения кажется, что всё происходящее — лишь сладостный сон, и ничто, кроме времени, не поможет тебе поверить в реальность настоящего.

Он любил меня давно. Он жаждал меня и верил мне. Наверное, мы должны были спасти друг друга, и такая судьба казалась мне самой правильной. Мы с Эликом смогли, мы справились! Теперь-то Вихреградье всегда будет нашим домом, и от осознания этого я никак не могла перестать улыбаться.