Волшебник на гастролях
Шрифт:
Левицкий задумчиво замолк. Антон сидел и скромно ждал продолжения его монолога. Он чувствовал, что советник президента ему доверяет. Откладывать разговор о важном было просто нельзя.
– У меня сегодня в четырнадцать ноль ноль, как обычно, встреча с президентом, - сказал, наконец, Левицкий.
– Эта встреча - последняя в текущем месяце. Потом у меня по графику отпуск, и, будьте уверены, мне придется отгулять всенепременно. В нашем аппарате, Антон Александрович, всегда очень заботятся о здоровье помощников... А что будет через потом, в нынешних условиях - неизвестно. И никто этого
– Игорь Евгеньевич, - произнес Антон, убедившись, что Левицкий опять погрузился в глубокие раздумья.
– Вот и расскажите сейчас президенту. Если им стане известно, что база раскрыта, они постараются замести следы.
– Вы так и не поняли, Антон Александрович, - после паузы сказал он.
– У меня нет права излагать президенту версии. Что у меня есть по вашему письму? Явные доказательства - это только та информация, которую удалось расшифровать с флэш-карты и одного из дисков. Там не так уж и много. Прямые улики против руководителей центра отсутствуют. Ни одного реального свидетеля обвинений у вас нет.
– Как же нет...
– заикнулся было Антон.
– Нет, - развел руками Левицкий.
– большинство возможных свидетелей погибло, не без вашего участия. Ладно, показания Фоминой еще... Надеюсь, мне удастся обосновать связь между боевиками, напавшими на объект в Подмосковье и "Одеоном". Теперь по поводу ФСБ.
Антон молча показал пальцем в потолок.
Советник отрицательно покачал головой.
– Здесь стоит аппаратура для подавления звукозаписи, - сообщил он.
– ФСБ конечно ищет бомбу, но президенту наверняка доложено, что заряд активировать технически невозможно. Поэтому паники особой нет.
– Они могут подготовить человека, который найдет коды. Экстрасенса. А когда будут найдены коды, просто подать сигнал и произойдет взрыв.
Я готовился на эту роль.
– У меня ведь статус помощнника, а не соратника!
– воскликнул Левицкий.
– Вот вы вчера совершенно верно сделали, что не подошли со своим письмом ко мне. На мероприятиях и меня, и всех прочих охраняет ФСО. Ну, и бдит заодно...
Игорь Евгеньевич потер пальцами виски.
Конечно, - проговорил он.
– У меня есть определенное время еженедельно. Я могу прорваться к президенту с докладом на десять-двадцать минут. Но президент окружен Петрушевским, Иваненко, Шургу, которые не против встать у руля. А для этого им нужно чрезвычайное положение. А этот взрыв придется как нельзя кстати. Я у них как белая ворона. Нас, либералов, мало! А эта страна так устала от насилия...
– Отчего же вы не хлопаете дверью?
– пожал плечами Антон.
– Ради старой дружбы?
В глазах Замглавы Администрации блеснул озорной огонек.
– Потому и не хлопнул, - с вызовом сказал он, - что всегда остается шанс... Сыграть не по их правилам...
Советник президента поднялся с кресла и скрылся в примыкавшей к кабинету задней комнате. Антон понял, что аудиенция окончена.
"Конечно, - в расстроенных чувствах подумал Антон, - всегда остается надежда. На счастливый случай".
–
– неуверенно спросил на прощание Ушенин, мгновенно утранивший свою загадочность и какую-то неприступность.
– Спасибо, справлюсь, - отрезал Антон.
Антон отдыхал после обеда на диване, почитывая детктив из обширной библиотеки Алексея, когда раздался звонок мобильного.
Это был Игорь Евгеньевич. Тот и не тот. Антон не узнaвaл помощника президента. Он покинул - усталого и грустного человека. А сейчас с ним разговаривал эдaкий трибун с юношеским запалом.
– Ну кaк?
– спросил Антон, лишь только помощник президента представился.
Еще через секунду он конкретизировaл свой вопрос:
– Он вaм поверил, Игорь Евгеньевич?!
– Дa, дa, дa! И еще рaз дa!
– раздавался радостный голос в трубке.
– Он поверил! Президент мне поверил! Он тaк блaгодaрил меня! Нaс всех!
Я всегда знал: он - человек! Человек с демократическими идеалами! Он тaк нездоров, a меня принял. Если бы только видели, Антон - кaк он меня принял! Отложил нa чaс встречу с Рогозиным. Рaсспрaшивaл! Все подробно!
Игорь Евгеньевич явно пребывaл в состоянии эйфории. Эйфория - то самое повышенное, рaдостное нaстроение, чувство блaгополучия и довольствa... не соответствующее объективным обстоятельствaм. Тaк как насчет обстоятельств?
– Простите, Игорь Евгеньевич, a что конкретно скaзaл он про центр "Одион", - спросил Антон, - и этот сибирский филиал?
Нaступило короткое молчaние.
– Конкретно про ваше письмо рaзговорa не было. Скaзaл - рaзберется. И еще! Президент скaзaл, что мое сообщение - чрезвычaйное. И при мне он нaзнaчил встречу с министром обороны. И еще он скaзaл, что этот вопрос, с которым я пришел, будет обсужден нa этом зaседaнии. Не волнуйтесь, Антон Александрович! Процесс пошел!
– Что там?
– спросила Антонина, когда Лернер выключил телефон.
– Он мне поверил, - радостно ответил Антон.
– так что у нас все получилось!
Министр обороны опаздывал, но в приёмной не скучали, было о чём поговорить: на устах у всех присутствующих было похищение портативного ядерного заряда с военного объекта в Подмосквье.
Министр прибыл только через двадцать минут после назначенного времени, и не один.
Его сопровождали мужчины в военной форме: начальник Генштаба генерал армии Винницкий, сухой и подтянутый, и первый замминистра генерал Мартынюк. Уголки губ у Мартынюка всегда были опущены, отчего казалось, что он скорбит о ком-то.
Министр извинился:
– Прощу прощения, товарищи офицеры, задержался у президента. Проходите.
Совещались все вместе не раз, знали друг друга хорошо, поэтому никакого дискомфорта не ощущали. Кабинет генерала Борисова был невелик, зато вполне современен, с деловым интерьером и возможностью быстрой связи с генштабом.
По давно заведённому порядку расселись за Т-образным столом хозяина кабинета напротив друг друга: командующий ВДВ и его подчинённые - слева, представители министерства - справа.