Волшебник не в своем уме
Шрифт:
А за этой мыслью явилась другая. Более подходящего случая не представится. Цыгане не ожидают, что они возьмут да и уйдут среди ночи, почти сразу же после того, как их спасли. С другой стороны, особых подозрений их исчезновение вызвать не должно. Ну, сочтут Джанни и Гара неблагодарными и бестактными наглецами или хуже того — парой бродяжек, которые сыграли с ними шутку.
Джанни не мог поверить в наивность этих людей. Особенно его возмущало то, что они возомнили себя умнее народа Талипона. То есть они считали себя такими мудрыми, что смели брать на себя право вмешиваться в их дела и решать их судьбу! Неужели они не понимали, что дворянин по доброй воле
Вот именно, — подтвердил старец. Длинные седины, развеваясь, закрывали его лицо, вертелись, словно нити из кудели вокруг веретена.
Джанни в страхе осознал, что перестал слышать цыган, и судя по всему, уснул окончательно.
Если ты знаешь об этом, наверное, ты знаешь, как нам с Гаром остаться в живых и невредимыми добраться до Пироджии! — сказал он. — Наверное, ты бы мог сказать мне и о том, как защитить Пироджию от дворян и от этих наивных и глупых доброхотов!
Великан уже говорил, как это сделать! — отвечал старец. — Он говорил вашему Совету, что им следует объединиться со всеми другими торговыми городами.
Отчаяние охватило Джанни.
Мне ни за что не убедить советников в этом!
Не горюй, — посоветовал ему старик. — Ты что-нибудь придумаешь, и быть может, на эту мысль тебя наведет другая цель.
Сердце Джанни с надеждой всколыхнулось.
Какая цель?
Береги Медаллию, — сказал старец. — Береги ее, защищай и помогай ей во всех ее делах, и тогда она заменит тебя и сумеет убедить советников. Прислушивайся к ее советам, ибо ей известно столько же, сколько этим цыганам-притворщикам, и положение дел она видит лучше, и судит обо всем трезвее.
На этот раз Джанни вспомнил о том вопросе, который хотел задать до того, как лик старца исчез.
Кто ты такой?
Зови меня Волшебником, — ответил старец. — Чародеем в твоем уме. — Лик начал таять, исчезать. — Пора уходить, ты должен это понимать. Цыгане не погонятся за вами. На самом деле они будут даже рады вашему исчезновению, ибо с их плеч свалится лишняя обуза. Но уйти вы должны сейчас.
Но как? — выкрикнул Джанни в отчаянии. Лик старика уже успел превратиться в маленькое белое пятнышко.
Уходите, — донесся издалека голос старца. — Уходите.
Джанни сел так резко, что чуть было не ударился макушкой о дно кибитки. Случись такое, он бы непременно разбудил цыганское семейство, спавшее в фургоне. Стараясь дышать медленнее и тише, он торопливо огляделся по сторонам. Костер догорал, возле него не было ни души. Кое-где под кибитками спали, завернувшись в одеяла, молодые парни. Некоторые из них громко храпели. Те же,
Значит, ему и Гару нужно было напасть на часовых одновременно. Джанни встал на колени и подобрался к спящему великану.
— Гар, просыпайся! — прошептал он и принялся трясти друга за плечо. В следующий миг Джанни был готов отпрянуть в сторону, потому что великан спросонья повернулся на спину и резко отвел в сторону руку. На счастье, Джанни он не задел. Зевнув, он проснулся и сел. Джанни изо всех сил нажал на плечо друга, чтобы тот, не дай Бог, не стукнулся макушкой о дно фургона. Гар заворчал, с силой отвел руку Джанни, и на секунду в его глазах полыхнуло пламя ненависти. Рука его взметнулась для удара, способного сокрушить любого, кто бы ни...
Но вот пламя злобы сменилось радостью узнавания.
— Джорджио! — еле слышно прошептал Гар. Значит, он не притворялся. Не притворялся, если спросонья и с перепугу вспомнил выдуманное имя Джанни. Джанни прижал палец к его губам и прошипел:
— Т-с-с-с-с!
— Т-с-с-с-с! — повторил Гар и жест, и звук, а потом шепотом спросил: — Почему?
— Потому что мы должны уйти отсюда так, чтобы цыгане нас не заметили.
Гар не стал спрашивать, зачем это нужно. Он только кивнул.
— Они выставили двоих часовых, — прошептал Джанни. — Нам нужно напасть на каждого из них по отдельности и бесшумно уложить.
— Почему? — снова спросил Гар. Джанни снова шикнул на него. Надо было объяснить, ведь великан лишился рассудка.
— Потому, что если мы этого не сделаем, они увидят, что мы убегаем, и поднимут тревогу.
Гар покачал головой.
— Зачем? Они скоро будут спать.
— Может быть, — согласился Джанни. — Но тогда их место займут другие двое.
— Нет. Нет, — покачал головой Гар, оглянулся и пристально уставился во тьму. Джанни сдвинул брови и обернулся, чтобы понять, куда смотрит Гар, и увидел, что один из часовых, зевая, доплелся до костра, постоял возле него минуту-другую, а потом сел, подвернув ноги под себя, и воззрился на костер. Снова зевнул, а тут и второй дозорный появился. Похоже, как ни странно, они не видели друг друга. Второй часовой тоже зевал. Первый улегся, положил руку под голову и захрапел. Второй улегся по другую сторону от костра. Через минуту храпел и он. Гар посмотрел на Джанни.
— Спят, — сообщил он.
— Да, — отозвался Джанни, только тут поняв, что все это время тупо таращился на происходящее у костра, раззявив рот. Закрыв рот, он добавил: — Да, спят.
По спине его побежали мурашки. Волосы на затылке встали дыбом. Что же за безумец шел с ним рядом?
Но тут он вспомнил о Волшебнике, являвшемся ему в видениях. Можно было не сомневаться, в разуме Гара он тоже бывал, но вот только мыслей у ополоумевшего великана стало меньше, и там Волшебник мог беспрепятственно трудиться. Джанни решил на будущее быть с Гаром как можно осторожнее.