Волшебник не в своем уме

Сташеф Кристофер Зухер

Гар учтиво склонил голову.

— Я польщен.

— Нет, нет, это я не про тебя! — поспешно затараторил Альфредо. — Это я... Это я про... Я хотел сказать...

— Что ты не такой, — закончил за него фразу другой часовой. — И еще мы оба никак не могли вспомнить, как тебя зовут.

— Ничего удивительного, — без тени юмора сказал Гар. — У меня ужасно длинное и труднопроизносимое имя.

Второй стражник покраснел, а Джанни посоветовал ему:

— Не обижайся на него, Джиакомо. Он просто шутит.

— Да, не стоит

поддевать его, Гар, — вступился за часового Фесте. — Он уже все понял.

Гар укоризненно глянул на него.

— А я-то думал, ты мастер своего дела.

Джиакомо придирчиво осмотрел спутников Джанни.

— Где ты таких умников набрал?

— Да просто они все ужасно рады, что наконец добрались домой, — объяснил Джанни и уточнил: — По крайней мере ко мне домой. Впусти всех нас, Джиакомо. Эти люди — добровольцы, хотят поступить в наше войско.

— Войско? Так ведь у нас только городская стража!

— Очень скоро будет войско, — заверил его Джанни. — Кстати, должны подойти еще четверо — попрошайка, воришка, стекольщик и молодой купец из Веноги.

— Из Веноги? И мы должны его впустить?

— Ты бы всегда впустил любого, кто желал бы с нами поторговать, — напомнил ему Джанни. — И потом, он настрадался от благородных господ. Думаю, он захочет остаться в городе, где ими и не пахнет.

Когда компания вошла во дворик дома семейства Браккалезе, отец Джанни чуть было не выпустил из рук край клети, которую он с помощниками водружал на повозку, завидев Джанни и Гара. Он криком подозвал работника, чтобы тот занял его место, а сам бросился обнимать сына. Как только с излияниями радости было покончено и Браккалезе-старший отстранил сына, не в силах насмотреться на него, Джанни сказал:

— Мне очень жаль, но я снова остался без каравана, отец.

— Валите всю вину на мою голову, он не виноват, — сказал Гар.

— На его голову! — вскричал Джанни. — Да на его бедную голову и так столько всего свалилось, что он на время лишился рассудка! На самом деле он, похоже, до сих пор не оправился!

— Наверняка его школьные учителя так тоже думали когда-то, — съязвил Фесте.

Гар свирепо взглянул на него, а все Браккалезе расхохотались.

— Мы рады видеть тебя живым и невредимым, сынок, — сказал отец Джанни. — За последние две недели не уцелел ни один из караванов, что покинули город! Дворяне перекрыли нам все торговые пути по суше.

— Но не по морю? — сверкая глазами, спросил Джанни.

— Нет, это им пока не удалось! Ну, то есть пару раз у наших торговых судов были стычки с кораблями, похожими на пиратские, но плыли на них такие неумехи, что скорее всего то были наемники дворян. — Папаша Браккалезе усмехнулся. — Наши галеры смогут без труда одолеть самые лучшие корабли, которые господа направят против нас!

Гар кивнул:

— Свободные люди, сражающиеся за свое дело, всегда были лучшими воинами, чем рабы.

— Похоже,

так и есть.

Браккалезе-старший взглянул на Гара с новым уважением.

— Между прочим, он вам доставил кое-что такое, что стоит сотню дукатов, — сообщил ему Фесте.

Отец Джанни недоуменно воззрился на него.

— Что же?

— Да вашего сынка,

— Это верно, — признался Джанни. — Мои новые друзья мне только что рассказали о том, что принц назначил награду в сто дукатов за мою поимку.

— И тысячу — за голову твоего отца, — добавил Винченцо.

Мать Джанни побледнела, а лицо отца обратилось в камень. Фесте притворно вздохнул.

— Бедняжка Джанни! Ну никак тебе не удается обойти папочку! И тут он тебя переплюнул!

Напряжение спало. Все рассмеялись.

— Кто эти разбойники? — отхохотавшись, спросил Паоло.

— Наши попутчики, — ответил Джанни. — Они помогли нам выбраться из замка принца Рагинальди, и я предложил им вступить в пироджийское войско.

— Славная мысль, — кивнул Паоло. Он снова обрел серьезность.

А мать Джанни ахнула.

— Принц Рагинальди! Как же вас угораздило с ним сцепиться?

— А я у него цыпленка спер, — признался Фесте и, поймав на себе изумленные взгляды, пожал плечами. — Цыпленок не привязан был, а вот меня на цепь посадили.

Все, уже не в силах смеяться, застонали, а Тар сказал:

— Дружище, если ты этим себе на хлеб зарабатываешь, то нечего дивиться тому, что ты бродишь по дорогам. Синьор Браккалезе, позвольте представить вам Фесте. Он мечтает стать настоящим шутом.

— «Мечтает», вот еще! — фыркнул Фесте. — А ты тогда, стало быть, мечтаешь сдуреть окончательно, Гар, так что ли? Ну а о чем ты возмечтал теперь?

— Помыться бы неплохо, если можно. — Гар взглянул на свои перепачканные руки. — Если не возражаете, господа, я покину вас и отойду на конюшню, ополоснусь в корыте.

— Да что ты такое говоришь! — всплеснула руками мать Джанни. — У нас есть медная ванна и котлы, чтобы греть воду! Вы все вымоетесь, как подобает приличным людям! Пойдемте, пойдемте все, и я вам дам перекусить, пока будет греться вода!

Изголодавшиеся путники встретили это предложение радостными восклицаниями, а Фесте вздохнул:

— А я думал, нас никогда не пригласят.

Мать Джанни никак не ответила на его колкость, а без слов провела гостей в дом и принялась хлопотать, устраивая угощение на скорую руку.

Наутро Джанни проснулся от слаженного топота и приказных выкриков. Он вскочил с постели, подбежал к окну и увидел Гара, стоявшего посреди заднего двора и командующего восемью мужчинами, четверо из которых были возницами отца Джанни, а другие четверо — их с Гаром новыми друзьями. Джанни некоторое время постоял у окна, затем наспех оделся и выбежал во двор. Тяжело дыша, он подбежал к Гару и укоризненно проговорил: