Волшебник Темной Улицы
Шрифт:
Окна здесь были круглые, как иллюминаторы, а по стенам были развешены разные чертежные инструменты и подзорные трубы, а также, штурвал, раза в два выше Уны. Антураж далеко не декоративный. Здесь пахло настоящим морем, а пол покачивался, словно палуба корабля, дрейфующего по тихим волнам. После рождения Флоры, младшей сестренки, мать часто приходила сюда с крохой, чтобы ее убаюкать.
Бальзамический аромат Санориного крема смешался с соленым воздухом комнаты, навеяв одновременно приятные и грустные воспоминания о маме. Но комната неожиданно
— Извините за неудобства, — сказала Уна. — Но Маятник — место уникальное. Возьмите любой другой дом, переполненный волшебства, и получите те же необычные впечатления. Поверьте мне, вам достались не самые худшие апартаменты! Через пару комнат — настоящие джунгли, как есть, где вы услышите всё разнообразие звуков, издаваемых кишащими вокруг тварями. Спать там просто не возможно, если меня спросите. Хотя, во время ночного шторма в «Капитанской каюте» тоже с трудом удается сберечь ужин в желудке.
Ведьма пыталась удержать равновесие, широко расставив руки, чтобы не упасть.
— Давайте на кровать присядем? — предложила Уна.
Шатаясь, они добрались до кровати и устроились на ней. Через юбку Уна ощутила прохладу, поняв, что постельное белье было влажным от морского бриза. Санора тоже тревожно стала ощупывать свое платье.
— Чувствуйте себя, как дома, — продолжила Уна диалог. — Можете шляпу снять, если хотите.
— Да вы чё, ни за что! — вскрикнула Санора, ухватившись за поля шляпы. — Ведьмы никогда не снимают шляп. Это неслыханность!
Сыщица вопросительно посмотрела на Дьякона, недоумевая, почему тот не рассказывал об этом раньше, но, судя по сконфуженному виду, ворон и сам не знал подобной детали.
— Ох, простите великодушно, Санора! Это все из-за недостатка знаний о жизни ведьм. Может быть, вы побольше могли бы поведать о традициях своего народа, чтобы мне в следующий раз не упасть перед вами в грязь лицом. Чем, кстати, ведьмы вообще занимаются?
Санора нервно шепнула ей на ухо:
— Это скукотища.
— Скукотища? — переспросила Уна. — Вы бы лекции Дьякона о неправильном использовании наречий и обособленных причастных оборотах послушали!
— Каких-таких «причастных оборотах»? — безучастно переспросила ведьмочка.
— Вот и я о том же! — поддакнула Уна.
— Ну, знаете ли! — вмешался Дьякон. — Кто-то должен защитить родную речь от погружения в полнейший хаос. Иногда мне кажется, что наш язык деградирует с каждой минутой.
— Понимаете теперь, о чем я? — иронизировала Уна. — Если такое могу вытерпеть, то истории о жизни под Ведьминым холмом просто триллером покажутся.
Санора скривилась в улыбке:
— По чесноку, рассказывать особо нечего. Знаете же, что большую часть времени мы проводим под землей? Иногда нас отпускают наружу за припасами и все такое. Но на холм мы обязаны вернуться. Никаких трали вали
Уна поморщила нос:
— По мне, так неплохо звучит. Вам-то самой нравится?
Ведьма пожала плечами в ответ:
— Я ж говорю, скукотища. Поэтому хотела стать помощницей Волшебника. Но все как-то криво-косо пошло.
— Хм... — изобразила Уна задумчивость. — А вы вот говорите, что иногда вас выпускают наружу. А кто выпускает? Старшие ведьмы?
Потупив взгляд, Санора замолчала.
Сыщица быстро сменила тему и спросила:
— А каков холм изнутри? Комфортный и аккуратный или просто огромная нора?
Санора вытянула вперед обе ноги, будто бы решаясь на что-то. Прочитать эмоции ведьмы было не возможно за толстой маской зеленой слизи, но ее глаза, эти два огромных озера печали казались мудрыми не по годам.
— Так-то норой назвать нельзя, — разговорилась наконец Санора. — Похоже больше на лабиринт с кучей извилистых тоннелей и все такое. Ходы повсюду. По ним либо пройдешь, либо пропадешь, пропадешь навсегда, если не знаешь путь.
Уна решила дальше тянуть за ниточку, добыв из неразговорчивой девочки хоть что-то:
— А другие ведьмы? Те, что намного старше. Почему они никогда не выходят на свет?
И сразу же осеклась, так как Санора плотно сжала губы, которые тут же покрылись слизью. Тактику надо было менять.
Уна поднялась с кровати и стала обмахивать подол платья, пытаясь высушить его от впитавшейся океанской влаги.
— Знаете, есть кое-что, что вы могли бы рассказать, чтобы мне сильно помочь. Обещаю, больше ни слова о холме.
Санора подтвердила кивком свою готовность. Уна опустилась на колени, а свет, проходящий через иллюминаторы, озарил ее лицо. Она была столь серьезна, что маленькая собеседница снова вытянула ноги вперед, затем аккуратно поставила их на пол, приготовившись к важному разговору.
— Вы что-нибудь заметили во время покушения на моего дядю?
Санора занервничала.
— Вы видели что-то, — поняла Уна. — Все хорошо, мисс Крон. Можете со мной поделиться. Ничего плохого не произойдет.
— Не то, что я кое-что видела во время нападения, — полушепотом пояснила ведьмочка, — но кое-кого видела вчера. Етого жуткого калеку, мистера Гримсби.
— Продолжайте, — воодушевилась Уна. Приятное волнение стало заполнять ее изнутри.
Ведьмочка глянула на дверь, затем снова на Уну.
— Вход на холм зачарован, знаете ведь? Спрятан от чужих глаз уже кучу времени. Но в любом случае, расположен-то он прям напротив Музея истории волшебства. Ну и вот значится, выхожу я наружу и вижу этого Гримсби почти что у входа в музей, так. Мойные глаза его вообще бы не видели, если по чесноку, но он спорил с пустым местом.
Уна отрицательно замотала головой:
— Уверены, что не сегодня его видели там, а вчера?
Санора без промедления подтвердила ранее сказанное:
— Не-е. Точно вчера, когда отправилась за припасами.