Волшебник

Рос Александр

Честность во всем – это истинно русский подход, считал я.

– Любая демократия должна руководствоваться правдой, чтобы быть свободной и сильной.

Можно также сказать, что применение правила сталкера к постулатам сталкинга было моей сформированной привычкой. А точнее сказать, зависимостью.

Ведь я уже не мог отказаться от выбранной системы расчета. Она со временем стала моей внутренней точкой отсчета.

А ведь как было изначально?

Вкус толтекских традиций я почувствовал на заре подросткового психосоматического кризиса, в состоянии канабинолового опьянения. Я помню, как лихорадочно изучал и штудировал тексты Кастанеды и Мареза. Я выделял все, что имело хоть какое-то отношение к практике. В тот период у меня не было своей системы познания, да и не могло быть. И я жаждал ее установить. Чтобы сделать свою жизнь более осознанной.

Можно смело сказать, что это было вопросом жизни. А травку я курил и до сих пор курю, чтобы не сойти с ума. Ведь парадигма, которую я принял, была иной системой познания, отличной от той системы, благодаря которой нас социализируют и допускают во взрослый мир. И мне было необходимо, с точки зрения выживания, как-то адаптироваться к обучению в старших классах и принять толтекский вызов восприятия.

Работа над дипломной увлекала меня все больше. Я много читал и фокусировал внимание на возрастных кризисах. Я думал, что читаю будущее, когда изучал кризис среднего возраста, к которому я только подходил. Число смертностей в этом возрасте меня насторожило. Но я почему-то был уверен, что суицид мне не грозит.

Что касается моей девушки Ратхе, то выяснилось, что у нее есть ребенок по имени Ваня. Вначале меня эта новость

испугала, но потом, прикинув риски, я решил, что для меня так даже выгоднее. Я более не становился объектом отцовства, поэтому был спокоен за свое ближайшее будущее.

Я выбрал в качестве стратегии посещать все московские театры и кинозалы. И поэтому мы с Ратхой каждую неделю ходили в новое место отдыха и развлечений.

Андрюха привел очень много новых клиентов, и мы зарабатывали более 200 штук в месяц. Правда, было больно смотреть, как твой лучший друг на глазах превращался в овощ. Если я курил по два грамма в день, то Андрюха колол по два килограмма маковых семечек в день. Те зерна, которыми торговали мы, были очень богаты опиумом. И человеку без дозы хватало одного куба с полкилограмма семечек. Причем Андрюха колол химку, это когда грязный опий отбивают содой. Получался кристальной чистоты желтый раствор. Я видел, как люди не могли поднять головы на приходе. Но Андрюху, как и меня, не интересовали дозы. Он хотел открыть третью точку, недалеко от центрального входа.

Дело в том, что владелец одной точки тоже кололся и сообщил в задушевном разговоре информацию о прибылях. Эта самая прибыль была в половину выше нашей, при том что мой друг притянул к нашей палатке много своих знакомых.

– Место!!! – подумали мы. И стали искать способ открыть еще одну палатку, только возле центрального входа.

Не прошло и месяца, как однажды Андрюха пришел ко мне в Бирюлево и сказал, что Азиз отъехал. На наркоманском жаргоне это означало, что владелец палатки в интересующем нас месте умер.

– Нужно действовать сейчас, – сказал мой друг.

Конец ознакомительного фрагмента.