Волшебник
Шрифт:
– Тюны, - ответил Касами.
– Их стада кочуют по северной тундре, которая отделена от наших земель высокими горами. У каждого из перевалов мы установили сторожевые посты. Но тюны жаждут вернуться в эти теплые края. Земля, которой теперь владеем мы, когда-то принадлежала им. Порой они нападают на гарнизоны и устраивают на нас набеги, подобные сегодняшнему.Он указал на талисман, свисавший с шеи одного из убитых чудовищ.
– Это был так называемый Кровавый Набег. Смотрите, все они - молодые самцы. Потерпев поражение в весенних турнирах за право обладания самками, они были изгнаны из своего
Лори с опаской взглянул на убитых чудовищ.
– И часто такое случается?
– Каждый год, - с мрачной улыбкой ответил Касами.
– Обычно сторожевым отрядам удается отбить их атаки, но на сей раз орда нападавших оказалась очень уж многочисленной. Многие, судя по всему, уже вернулись к своим с головами наших воинов в передних лапах!
– Сколько же их было?
– спросил Паг.
– Они наверняка перебили и членов двух патрульных отрядов, выехавших в дозор прошлой ночью. Выходит, что мы потеряли от шестидесяти до ста человек. Но тюнов было гораздо больше. Сотни две или три.
К ним подошел Хокану и с поклоном спросил:
– Дозволено ли мне будет возглавить отряд, который отправится к северным рубежам наших владений?
Касами кивнул, и юноша поспешил к солдатским баракам.
– А что с лошадьми?
– встревожился Касами.
Лори молча указал на маленький табун, собравшийся возле серого жеребца, который неподвижно стоял там, где его оставил Паг.
Сын хозяина поместья благодарно улыбнулся:
– Спасибо вам, что не дали им погибнуть! Это стало бы большой потерей для нас с отцом.
Сочтя, что настал благоприятный момент для решительного разговора с молодым господином, Паг обратился к Касами:
– Я хотел бы попросить вашего отца дозволить мне жениться на Кейтале.
Глаза Касами сузились, и он недовольно произнес:
– Послушай, ведь мы с тобой уже обсуждали этот вопрос. Мне казалось, что ты прекрасно понял меня, но вы, дикари, слишком толстокожи, чтобы улавливать скрытое значение слов. Что ж, я выскажусь яснее: ты можешь просить его об атом, но получишь отказ!
– Но почему...
– начал было Паг.
Касами прервал его возражения нетерпеливым жестом.
– Как вы любите торопиться, варвары! На все есть свои причины, Паг. Ты о них не знаешь, но поверь, что они существуют.
Глаза Пага блеснули гневом. Он набрал в грудь воздуха, чтобы разразиться возмущенной речью, но Касами предостерегающе поднял руку и сказал ему на королевском наречии:
– Если ты, обращаясь ко мне, произнесешь хоть одно резкое слово, любой из находящихся поблизости воинов снесет твою голову с плеч.
Паг закусил губу и поклонился.
– Как прикажете, господин.
Видя, что на глаза раба-мидкемянина навернулись слезы, Касами мягко повторил:
– Поверь, у нас с отцом есть причины отказать тебе в этой просьбе.
В словах
– Позаботься о лошадях, - бросил он, направляясь к дому.
Паг остался один.
Любовь Пага к Кейтале росла день ото дня. Они по-прежнему часто оставались вдвоем. Паг с удивлением обнаружил, что рабыня-прачка не только красива, но и умна и чрезвычайно наблюдательна. Слушая его рассказы о Крайди, о приключениях, выпавших на долю отряда, отправившегося в Рилланон, она задавала вопросы, обнаруживавшие редкую для женщины сметливость и понятливость. Ей без труда удавалось постичь смысл сказанного, разобраться в сложных деталях отношений, с какими прежде она никогда не сталкивалась, и удержать все услышанное в памяти. Паг стал понемногу учить ее языку Королевства. Кейтала усваивала чужое наречие с удивительной легкостью и быстротой. Он никогда не заговаривал с ней о своей попытке устроить их брак, но девушка догадывалась, что на душе у него лежит какая-то тяжесть.
Со дня Кровавого Набега тюнов на поместье Шиндзаваи минуло два месяца. Никто больше не вспоминал о сражении с чудовищами из тундры, и жизнь господ и их невольников давно вошла в свою обычную колею. Но однажды вечером Пага и Лори внезапно вызвали к господину Камацу. Лютня Лори, хотя он и сетовал на множество мелких огрехов в ее изготовлении, оказалась вполне пригодной для игры, и нынче старый Шиндзаваи желал насладиться искусством чужеземного менестреля.
Войдя в обеденный зал, друзья обнаружили, что к старику прибыл гость - тот самый Всемогущий, облаченный в черный балахон, которого им уже доводилось мельком видеть в поместье. Паг остановился в дверях. Лори прошел к низкому столику и уселся возле него на большую подушку. Тронув тонкие струны и откашлявшись, он стал играть.
Закончив вступление. Лори запел старинную песнь о празднике сбора урожая, о щедрой земле, питающей своими плодами усердных тружеников. Песню эту знали и любили все жители Королевства. Из присутствовавших слова ее были понятны, кроме Пага, лишь одному Касами. Он с улыбкой кивал головой в такт пению Лори.
У трубадура оказался звучный, нежный и чистый голос. Паг, никогда прежде не слыхавший его пения, вынужден был признать, что насмешник и балагур Лори и впрямь знает толк в своем ремесле. Но вот певец смолк. Обедавшие застучали по столу костяными рукоятками своих ножей. По-видимому, это должно было выражать высшую степень одобрения.
Лори затянул веселую и разудалую балладу, обычно исполнявшуюся на городских и деревенских площадях во время народных празднеств. Под звуки этого безыскусного напева Паг невольно обратился мыслями к прошлому. Картины жизни в Крайди одна за другой вставали перед его мысленным взором. Тоска по родным краям внезапно наполнила его душу смятением, какого он не испытывал с самого дня своего пленения. Ему стало трудно дышать. Он почувствовал, что еще немного, и у него не хватит сил бороться со слезами.