Волшебники Маджипура
Шрифт:
— У меня нет иного выбора, Престимион.
— Короналем должен был стать я, а не Корсибар.
— Об этом никогда официально не сообщалось.
— Вы отрицаете, что таково было ваше намерение?
— Нет-нет, — Конфалюм отвел глаза от горящего взгляда Престимиона, — короналем должны были стать вы.
— Но вместо меня им стал Корсибар.
— Да. Да, Корсибар. Вы были лучшим кандидатом, Престимион. Но что я могу поделать? Я благословляю вас, мой мальчик. И только. Все уже свершилось. Власть теперь принадлежит Корсибару.
— Престимион, неужели вы позволите им выставить себя на позор, сделать из вас всеобщее посмешище? —
— Сколько их там было против нас троих, безоружных? — устало спросил Престимион.
— Расскажите-ка еще раз о планах нового понтифекса — что он намеревается предпринять в связи с этими событиями? — попросил Свор.
— Он намеревается не предпринимать ничего. Он решил спрятаться здесь, в Лабиринте, и позволить Корсибару идти своим путем.
— Как вы думаете, он был причастен к заговору? — спросил Септах Мелайн.
— Нет, — отрезал Престимион, энергично покачав головой. — Вне всякого сомнения, Конфалюм не знал ничего. Это оказалось для него такой же неожиданностью, как и для вас или меня. И это полностью сокрушило его. Присмотритесь к его лицу при случае: он сломленный человек. Я видел там лишь руины Конфалюма.
— Тем не менее ему принадлежит наивысшая власть в этом мире. Мы должны привлечь его на свою сторону, — сказал Септах Мелайн, легко положив ладонь на руку Престимиона. — Это немыслимый произвол! Мы не смеем допустить, чтобы он сошел им с рук! — Обычная холодная безмятежность его взгляда внезапно сменилась тяжелым голубовато-стальным металлом, сверкающим огнем ярости, на бледной коже острых скул, словно маяки, загорелись два пламенно-красных пятна, а привычное для всех выражение высокомерно-презрительного удивления уступило место гневу. — Мы пойдем к нему, Престимион, вы и я, взглянем ему в лицо и доходчиво объясним ему, что он должен немедленно…
— Нет, мой друг, — прервал его Престимион, — нет. Не говорите со мной о том, чтобы взглянуть в лицо понтифексу и объяснить ему, что он должен или не должен делать. Это кощунство. К тому же это совершенно бесполезно.
— Так, значит, Корсибар будет короналем?! — воскликнул Септах Мелайн, воздев руки к потолку.
— А мы благовоспитанно встанем перед ним на колени? — подхватил Гиялорис. — Да, лорд Корсибар. Нет, лорд Корсибар. Не позволите ли мне облизать ваши башмаки, лорд Корсибар? — Он хлопнул в ладоши с такой силой, что от этого звука, казалось, мог пробудиться и покойный Пранкипин. — Нет, Престимион! Я не пойду на это!
— И что вы в таком случае будете делать?
— Ну… Ну…
Гиялорис умолк и с озадаченным видом уставился в стену, беззвучно шевеля губами. Но вдруг его лицо прояснилось, и он повернулся к остальным.
— Я вызову его на борцовский поединок! Да! Вот именно! Как мужчина мужчину, а ставка — трон Маджипура! До трех падений, а Олджеббин, Сирифорн и Гонивол будут судьями, и…
— Да уж, — с нескрываемым отвращением прокомментировал Свор, — это, конечно, лучшее из возможных решений.
— А вы можете предложить что-то лучше? — Гиялорис требовательно взглянул на маленького человечка.
— Для начала покинуть Лабиринт, и как можно
— Вы всегда были трусом, Свор.
— Осторожным, мой друг. — Свор холодно улыбнулся. — Существует большая разница между трусостью и благоразумием. Хотя откуда вам знать — ведь у вас нет ни того, ни другого качества. До Корсибара рано или поздно дойдет, что в его интересах избавиться от нас, поскольку само существование Престимиона ставит под сомнение его право на трон. А что лучше подходит для нашего исчезновения, чем этот темный и таинственный Лабиринт с его бесчисленными уровнями, в которых никто не разбирается толком. И если нас под покровом ночи сцапают и отведут куда-нибудь в катакомбы, что за залом Ветров, чтобы там, допустим, перерезать нам глотки, или спокойненько опустят физиономиями вниз в черное озеро двора Колонн, то пройдет немало времени, прежде чем наши тела кто-нибудь обнаружит.
— И вы считаете, что Корсибар может одобрить такой омерзительный поступок? — спросил Престимион. — Клянусь Божеством, Свор, у вас очень дурное мнение о человеческой душе!
— Мне довелось много путешествовать и кое-что повидать.
— И поэтому вы полагаете, что Корсибар приемлет убийство как средство для достижения своих целей?
— Допустим, что, несмотря на бесстыдный захват короны, Корсибар действительно может быть в остальных вопросах таким благородным, каким вам хочется его видеть, — холодно ответил Свор. — Но среди его сторонников есть и люди, не обладающие этими добродетелями. Я говорю, в частности, о графе Фаркваноре. Позволю себе также напомнить вам о маге су-сухирисе, который толкует для принца предзнаменования и ворожит ему. Его хорошенькая сестричка, думаю, тоже оказывает на него весьма недоброе влияние. Корсибар кажется с виду невероятно сильным и величественным, но мы-то знаем, что ему присуща некоторая легковесность, и требуется всего лишь легкое дуновение нежного вечернего бриза, чтобы он повернул в противоположную сторону. Те же самые люди, которые подтолкнули его к захвату трона, могут с не меньшим успехом убедить его в необходимости избавиться от нас.
— Это вполне возможно, — согласно кивнул Престимион. Он умолк и несколько секунд лишь сжимал и разжимал кулаки. — Вы предупреждали меня об опасности, Свор, а я велел вам заткнуться, когда вы рассказали мне свой предостерегающий сон о том, как мертвый Пранкипин взял корону у Конфалюма и возложил ее на голову Корсибару. Я презрительно отверг ваше предупреждение и поплатился за это великой ценой. Впредь буду внимательнее прислушиваться к вам. Согласен: здесь мы находимся в большой опасности. — Он повернулся к остальным своим столь немногочисленным друзьям. — Я согласен с герцогом Свором. Мы уедем настолько быстро, насколько позволят приличия, буквально в тот же момент, когда тело старого понтифекса предадут земле.
— И куда, по вашему мнению, нам следует направиться? — обратился Септах Мелайн к Свору.
— У нас есть дома на Замковой горе, — ответил герцог. — Именно там, мне кажется, стоит пока укрыться и исподволь выяснить, насколько сильной и глубокой поддержкой пользуется Корсибар в самом Замке. А потом тонко, не привлекая к себе внимания, провести переговоры относительно альянса с теми или другими знатными властителями. До поры до времени будем притворяться, что смирились со случившимся, и беспрекословно сгибать колени перед Корсибаром всякий раз, когда от нас этого потребуют.