Волшебные крылья
Шрифт:
Мина оживилась, выслушав его рассказ.
— Я вспомнила, что тоже слышала об этом, — горячо подхватила она. — Вы ведь не считаете, что это просто выдумки? На самом деле, это было бы замечательно, ведь правда?
Ее глаза светились от возбуждения, но маркиз понял, что ее взволновал и растрогал сам рассказ о птицах. Простодушная девушка ни на мгновение не подумала о скрытом в его словах смысле, не поняла намека на то, что он говорил не только о птицах.
Мина ни на мгновение не подумала, как это непременно сделала бы любая другая женщина на ее месте,
…Маркиз нисколько не был удивлен, когда на следующее утро, придя в конюшни, обнаружил, что Мина уже там и готова к верховой прогулке.
Вчера вечером, перед тем как разойтись по комнатам, он сказал девушке, что, если она захочет покататься верхом, ей следует лишь сказать его старшему груму, и тот подберет для нее самую подходящую лошадь.
— А как вы думаете, милорд, он позволит мне самой выбрать лошадь? — робко спросила Мина.
— Думаю, это не доставит ему удовольствия. Он будет очень волноваться за вас и… за лошадь.
— Уверена, что он вскоре научится доверять мне, — просто сказала Мина, нисколько не обижаясь.
Разговаривая таким образом, они пересекли холл. Мина присела в реверансе перед маркизом и сказала на прощание:
— Благодарю вас, милорд, за этот интересный и приятный вечер.
Пока она поднималась вверх по лестнице, маркиз стоял внизу и наблюдал за ней. Он внезапно понял, что девушка вновь делает все не так, как он ожидал от нее. Она даже не подумала хотя бы раз оглянуться.
Любая другая женщина на ее месте, дойдя до верхней площадки, непременно бы наклонилась через перила, соблазняя его изгибами своего тела, и кокетливо пожелала бы ему спокойной ночи.
Однако Мина просто поднялась и, не оборачиваясь, направилась к себе в комнату. Маркиз не мог поверить своим глазам. Ему даже пришла в голову невероятная мысль, что она просто забыла о его существовании;
По дороге в библиотеку Тиан думал о том, что этот вечер был самым удивительным из всех вечеров, которые он провел наедине с женщиной. Эта странная девушка, почти ребенок, преподнесла ему сегодня такое количество сюрпризов, что он даже не мог припомнить и сосчитать их все.
Во всяком случае, он понял одно. Появление Мины в его доме означало несколько больше, чем он мог себе сначала вообразить. Это был не просто милый ребенок, которого он собирался учить поведению в свете и куртуазным манерам. Мина оказалась не только гораздо умнее, чем он мог себе представить, она была хорошо образована, много знала, обладала тонким, пытливым умом и наблюдательностью.
Во время обеда они много говорили о Карле II. Слушая девушку, маркиз был удивлен, обнаружив, как много она знает о жизни и увлечениях этого монарха такого, что можно было бы извлечь только из специальных и довольно редких книг по истории.
Она могла свободно обсуждать с ним иностранную политику государства при Карле II, говорить о научных интересах короля, о его увлечении охотой, бегами и лошадьми. Однако, кроме того, она высказывала свое мнение
— Откуда вы могли узнать обо всем этом? — не выдержал в конце концов маркиз, когда они заговорили о том, что король страдал клаустрофобией.
— Я всегда считала короля Карла самым привлекательным среди английских королей, — ответила Мина, — и хотя другие девушки больше интересовались его связями с Нелл Гвин, комической актрисой, которая была его любовницей, или с Луизой де Керуолл, я всегда думала, что король был не просто распутником и ловеласом. Он казался мне человеком более глубоким даже в своих отношениях с женщинами.
Говоря все это, она внезапно вспомнила, что считала самого маркиза распутником и ловеласом, и внезапно покраснела, испуганно взглянув на него.
Маркиз мгновенно догадался о причине ее смущения, и ему очень захотелось узнать, почему же она составила о нем столь нелестное мнение, кто мог рассказать ей о нем? Маркиз едва прямо не спросил девушку об этом, но потом сдержался, поняв, что только вспугнет ее. Время для откровенных разговоров еще не настало.
Она бы просто вновь осадила его за переход на слишком личные темы, а он вовсе не был готов к подобным упрекам.
Лежа в тот вечер в постели, маркиз, к своему удивлению, обнаружил, что не может заснуть. Его тревожили мысли об их разговоре сегодня вечером. Эта девушка снова и снова удивляла его. То он видел перед собой смущенного ребенка, то взрослую, рассудительную женщину. И было в ней еще что-то, некое редкое качество, заставляющее относиться к ней с уважением.
…Маркиз решил, что она уже ничем не сможет поразить его, однако, встретив ее утром в конюшне, он снова был удивлен. Перед ним, освещенная первыми солнечными лучами, стояла прелестная юная девочка в ореоле светлых волос.
Неужели с этим ребенком он беседовал вчера на такие серьезные темы? Уж не приснилось ли ему это? Подобные беседы впору было вести с образованным мужчиной. Маркиз почти не знал женщин, способных поддержать такой разговор, а перед ним была юная девушка, скорее девочка.
— Доброе утро, милорд, — приветствовал его старый грум.
Мина, которая была занята в эту минуту тем, что гладила по носу лошадь и о чем-то ласково разговаривала с ней, повернула голову в сторону маркиза.
— Доброе утро, Эбби, — приветливо кивнул маркиз слуге. — Доброе утро, Мина! Ну как, вы выбрали лошадь, на которой хотите покататься?
Мина бросила быстрый взгляд на грума, и тот недовольно сказал:
— Такая незадача, ваша светлость, что молодая леди хочет скакать на рыжем Светлячке. А я думаю, он никак не подходит для леди, да и опасно на него садиться. Норов-то у него какой! Того и гляди скинет барышню.
— Совершенно верно. Я сам намучился с жеребцом, когда прошлый раз ездил на нем, — согласился маркиз. — Поэтому, я думаю, Мина, вам придется выбрать себе кого-нибудь другого.